И в этот момент Лив ощутила полную беспомощность, будто весь мир в одну секунду сжался в крохотный комок внутри ее груди, а в следующую секунду разлетелся миллиардами осколков в бесконечность. И за что она ненавидела себя, так это за то, что не смогла не ответить. Может, это действовало так заклинание или напиток доктора, или близость смерти, но ей вдруг дико хотелось прижаться к своему врагу и поцеловать его в ответ.
И самое ужасное, что этот поцелуй оказался самым приятным, что происходило с ней за последнее время.
Что-то с противным шлепком упало возле двери, заставив Демиана и Лив одновременно отойти друг от друга.
Лив не могла знать, что инквизитор подумал, взглянув на дверь. Зато в ее голове крутилась только одна мысль: “Будет серьезный разговор”. Потому что изумленный волк, с распахнутой от удивления пастью и валяющейся у его ног курицей, а также улыбающаяся во все тридцать два зуба старушка графиня не могут сулить ничего хорошего.
— Пойду-ка я, скажу нашей кухарке, что надо бы нанять еще парочку поваров, — довольно проворковала она.
— Стойте, ваше сиятельство, — бросился вслед Демиан. — Не надо поваров. Это не то, что вы подумали. Да куда вы так бежите!
Глава 10
Дорога домой была, мягко говоря, неприятной. Лив не радовали ни мерный стук колес поезда, ни уютное купе, ни проплывающие мимо ухоженные деревушки. А взглянув на недовольную морду Валерота, хотелось просто утопиться.
— Мне кажется, вам стоит поговорить, — весело проворковала мозгоправ, довольно раскинув руки и переводя взгляд с фамильяра на ведьму и обратно.
“Что ты вообще здесь забыла”, — хотела со злостью выкрикнуть Лив, но вместо этого просто спокойно сказала: — Вам КАЖЕТСЯ.
Зачем за ними увязалась эта до неприличия счастливая девица, было только высшим силам известно. Но она отчаянно желала, чтобы у всех все было хорошо, все были психически здоровы, спокойный и радовались жизни. В общем, ее альтруизм был настолько всеобъемлющ, что от него натурально сводило зубы, а копна рыжих кудрявых волос добавляла в этот образ еще больше счастья. Настолько, что хотелось ее немедленно придушить. И имя еще такое счастливое… Виола.
Официально она поехала на очень серьезное обсуждение нового метода работы с лошадьми, но Лив нутром чуяла, что мозгоправ в считанные минуты собрала вещи и купила билет в другой город явно не из-за каких-то там кобыл.
— Лив, — совсем некстати обратилась она к ведьме, — скажите, мне так и не удалось поговорить с господином Демианом, он неожиданно уехал вечерним поездом…
— Повздорил с родственниками, — перебил ее Валерот. — И пусть катится на все четыре стороны.
— Может, причина вашего недовольства как раз в этом? — уточнила Виола.
— Это вы на что намекаете? — вспылила Лив. — Вы хотите сказать, что мое настроение зависит от какого-то там инквизитора и от того, что он бегал за своей бабулей по всему замку, угрожая утопиться в ближайшем пруду, если она устроит ему свадьбу?
— Нет, — стушевалась Виола. — Нет, конечно же нет. Свадьба? Я не слышала ни о какой свадьбе. Я слышала, что вас решили снять с должности стажера инквизитора. И, насколько я понимаю, как раз в этот самый момент, пока мы подъезжаем к станции, решается ваша карьера. Если хотите, мы можем поговорить об этом.
— Мы уже приехали, — отрезала Лив и под первый гудок поезда побежала к двери.
Еще несколько минут переносить общество Виолы ей точно не хотелось, как и слушать от Валерота насколько она сошла с ума, потеряла голову, растранжирила свой разум, уничтожила последние остатки своего и без того скудного понимания происходящего и все в этом духе. Поэтому, когда поезд остановился, она первой спрыгнула на перрон и молнией помчалась в сторону стоявших у станции экипажей. Все-таки, как ни крути, а мозгоправ была абсолютна права: в этот самый момент решалась ее судьба, а вместе с этим и судьба несчастного Альда, который не должен страдать из-за одного своенравного графа.
На второй этаж Следственного Управления Королевской Инквизиции она вбежала почти без сил, но уверенно дернула ручку двери кабинета, понимая, что больше терять нечего, и с порога спросила:
— Меня уже уволили?
Судя по удивленным лицам Бестиары и Нэша, увольнение пока только маячило на горизонте. Будь иначе, эти двое уже вовсю бросились бы ее утешать. Или нет? По крайней мере, Лив очень хотелось в это верить.
— А мы тут как раз обсуждали твое триумфальное возвращение, — усмехнулся Нэш и сербнул чаем из крохотной в сравнении с его рукой кружки.