И без того отвратительное настроение стало еще хуже, когда он вошел в кабинет. Надежда уйти с головой в дела улетучилась настолько же быстро, насколько Кристиан просматривал папки на его столе.
— В этом управлении хоть кто-нибудь знает такое понятие, как “личные границы”?
— Здесь их нет, — важно ответил Кристиан.
— Что вам надо в моих делах?
Теперь Демиан чеканил каждое слово, больше не скрывая накатывающую злость. Впрочем, глава инквизиции нисколько не уступал ему в этом чувстве.
— Мне нужно, чтобы ты их закрыл, — твердо заявил он и поднялся из-за стола. — Я требовал их закрыть еще месяц назад, потом несколько недель назад, потом каждую неделю, а теперь я буду требовать от тебя этого каждый день.
Он не просто говорил, он был в натуральном бешенстве. Демиан еще никогда не видел главного инквизитора в подобном состоянии. Тот ходил из угла в угол, не находя себе места, а потом неожиданно открыл потайной шкаф, достал графин с самым крепким вином, которое было в кабинете, налил себе полный стакан и залпом выпил.
— Ты не понимаешь, — выдохнул он, плюхнувшись в кресло, — ты ничего не понимаешь, не понимаешь.
— Что я должен понять?
— Король наседает, палаты наседают, они все ждут от нас решения этого вопроса. Ты понимаешь, что это наш час. Наконец-то мы сможем получить все: власть, деньги, уважение среди этих заносчивых, тупых болванов, которые собственную мать от ведьмы не отличат. Понимаешь ты это или нет?
— Я был одним из тех болванов.
— Вот именно! За последнюю сотню лет инквизиция оказалась в таком дерьме, в котором еще никогда не была. Достаточно всего одного поколения, чтобы они все забыли о великой войне с магами, о том, сколько зла принесли нам эти люди. Они забыли о монстрах живущих за нашими стенами. Но сейчас, прямо сейчас это все может измениться. И знаешь почему этого не случится?
— Потому что инквизиция не может найти преступников?
— Потому что ты, мелкий засранец, вставляешь мне палки в колеса и не можешь закрыть эти проклятые дела.
— Я не нашел того, кто их убил.
— Ты нашел колдуна. Торговец сидит у тебя на поводке. Их двоих будет достаточно для королевского суда.
— Сожжение? — Демиан искренне понадеялся, что ослышался или что Кристиан ошибся.
Королевский суд предполагал самую суровую меру наказания для любого человека, кто применил магию. Его не использовали уже лет двести, а может и больше. Оно и понятно, какой современный горожанин в своем уме готов будет смотреть на натуральное сожжение другого человека на костре? Отрубить голову — еще куда ни шло. Но не жечь. Вопли, вонь, добротная древесина, которую так и норовят утащить крестьяне… Королевский суд — далеко не развлечение.
Но Кристиан ничего не ответил и исправляться не стал. Вместо этого он с безразличным видом подошел к окну, разглядывая плац, и отстраненно произнес:
— Посмотри на них. Они тренируются.
Демиан посмотрел. Лучше бы он этого не делал. Там, на залитой солнцем земле, словно в танце с тренировочными палками кружилась Лив. Ее золотые волосы в свете солнца пылали нежным согревающим огнем, окутывающим ее всю и казалось, что она сама светится. А рядом с ней был Тарваир. Он то наступал, то поддавался. И каждый раз оказывался очень близко. Слишком близко. И каждый раз Лив заливалась забористым смехом. От этой идиллии становилось невыносимо.
Зато Кристиан видел совершенно другое.
— Их всего двое, — с прискорбием сказал он. — С поддержкой короля весь плац был бы занят молодыми бойцами. Понимаешь ты это или нет? У меня молодых в инквизиции только ты и мой сын, да эти двое стажеров. Никто не хочет к нам приходить. Мы вымрем, Демиан. Нас ждет забвение. И знаешь, кто придет на наше место?
— Стража?
— Проклятый патруль! Идиоты, не способные даже два слова связать. Что уже говорить о том, чтобы думать. Весь мозг ушел в мышцы, и эта груда мышц просто придет на наше место.
— Мне очень жаль, — сказал Демиан, отходя от окна. Больше он не желал себя мучать. — Честно, Кристиан, мне очень жаль, но я не могу.
— Знаешь, почему я тебя взял?
— Потому что я сын покойного графа Сальмаира. И внук графа Сальмаира. А еще я унаследую эти земли и дам вашим словам больший вес среди аристократов.
— Правду говоришь, — засмеялся Кристиан, — но ведь это далеко не все.
— Что же еще? — спросил Демиан, хотя ответ ему был не сильно интересен.