— Нам никак нельзя завтра умирать, — уверенно заявила графиня. — У нас слишком много дел.
В подтверждение ее слов, на садовую дорожку уверенно ступил пожилой дворецкий. Он гордо прошествовал вдоль оранжереи, поздоровался с некоторыми рабочими и довольно чинно подошел летнему столику, за которым сидели хозяева.
— Ваше сиятельство, граф, графиня, Колон, — последнее слово он с недовольством выделил. — Инквизитор Демиан и его помощница только что прибыли во дворец. Ваш внук говорит, что у него к вам срочное дело и письмо от самого главного инквизитора.
— Интересно, интересно, — с восторгом поднялась графиня, — что же там может быть написано, что мой внук, да еще и его помощница решили посетить этот дом?
Она довольно подмигнула мужчинам, оперлась на свою трость и со всем благородством на которое только способна леди в годах, за всю свою жизнь не замеченная ни в одном скандале, проследовала за дворецким. Граф Сальмаир проследил за ней гордым взглядом.
— Так, говоришь, роман? — обратился он к Колону, когда графиня отошла на порядочное расстояние.
— Роман, ваше сиятельство.
— Серьезно все?
— Пока не могу знать. Думаю, они и сами еще не определились.
— Твоя задача, друг мой, знать все, что происходит с другими, даже если они сами этого не знают. Стали бы мы первым и единственным графством, с которым считается даже король, если бы не знали всего, что творится вокруг и не опережали своих врагов, друзей, а порой и самих себя.
— Тут и гадалка точно не скажет, — усмехнулся Колон.
— Скажет, не скажет — это дело гадалок. Наше намного серьезнее. Еще что-нибудь есть?
— Есть, ваше сиятельство, — признался Колон. — Есть обстоятельство, которое, как мне кажется, либо обернется кровопролитием и предательством, либо полностью изменит всю нашу жизню. А может, и жизнь всего королевства. Но уверен, что начнется все именно с этого двора.
— А вот это уже интересно, — кивнул граф. — Пойдем, пройдемся, что ли. По дороге и расскажешь.
***
Если бы мир раскалывался на части, а на пороге маячила война, Демиан был бы в большем восторге, чем сейчас. Лив казалось, что сбегая работать в инквизицию, он мог предположить что угодно, бороться с чем угодно, встречаться с ужасающими ведьмами, леденящими душу колдунами, безумными магами, но никак не работать бок о бок со своей родной бабулей.
— Демиан, дорогой мой, — выбежала навстречу старушка.
И Лив тут же мысленно себя отругала: графиню лучше не называть старушкой или бабулей даже мысленно, а то мысли иногда имеют свойство озвучиваться вслух, и это последнее, что ей сейчас нужно. Поэтому она почтенно присела в подобие реверанса (как умела) и отметила про себя, что уже видела эту самую картину, только за их спинами в тот момент маячил Колон.
— Добрый день, графиня. Я к вам по важному делу, — серьезно заявил Демиан, глядя прямо в глаза бабушке. — Насколько мне стало известно, король решил воспользоваться вашим гостеприимством и грядущим приемом, а в мои обязанности будет входить защита всех ваших гостей.
— Так вы не на праздник? — обиженно уточнила графиня.
Но Лив тут же уловила в этой обиде какую-то недосказанность. Или игру? Она и сама толком не могла понять, что именно сквозило в словах ее сиятельства, но ничего злого, плохого или опасного. Таинственное? Да. Будто женщина знала какой-то большой секрет.
— Демиан, — в эту же секунду прогремел голос ее супруга, и все обернулись.
Граф Сальмаир шел бодро и был в превосходном настроении, как и Колон, чинно следующий за ним. И все-таки от Лив не могло укрыться странное чувство настороженности и приближающейся опасности. Эти двое словно боялись чего-то. Вот только она даже представить не могла, чего бояться первому человеку графства и его секретарю, а по совместительству шпиону и военному помощнику.
Лив бы все отдала, чтобы отделаться от этого навязчивого ощущения чужих секретов. Но ведь не станешь же вызывать Валерота прямо в гостинной, чтобы узнать, как избавиться от появившегося дара. Пожалуй, единственное, в чем она была полностью уверена, так это в том, что новые эмоции — это отголосок ее ведьмовской сущности, а не психическое заболевание. За одно это уже можно было быть благодарной проведению.
Так и стояли они все впятером, без всякого зазрения совести скрывая свои секреты друг от друга. А Колон еще то и дело поглядывал в ее сторону. С настороженностью поглядывал, неуверенно, будто насквозь ее видел.