Цыко с Бандаем проснулись утром, вяло позавтракали и вновь легли спать. Лодин попытался узнать, когда их нужно будет разбудить, чтобы начать продавать товары, но оба лишь безразлично отмахнулись от него, давая понять, что усталость сильнее жажды наживы, и что пока она не пройдет, ни о каких сделках речи быть не может.
Наемник понимающе пожал плечами, мол мое дело разгружать и охранять. И когда солнце уже поднялось над макушками деревьев, повозка вновь покатила по добротной дороге, ведущей в Святой Город.
Остаток пути они преодолели за половину дня. И как только вдалеке показались белые стены и серебряные купола, на месте возницы стало тесно. Все, кроме продолжавших спать купца и алхимика, захотели лицезреть это великолепие. В результате Клубка упросили пробежаться рядом с повозкой, Эдель уместилась на коленях у Валона, Фхелия у Лодина, а Грэму с Варпом посчастливилось сидеть поодиночке, хоть и в некоторой тесноте. Тард остался внутри — орк не понимал, что красивого в человеческих строениях. То ли дело скалы, прибрежные леса и могучие водопады. А тут… Ерунда.
— Вот это да! — Воскликнула восхищенная Эдель. — Как красиво!
— Это потрясающе! — Подтвердила столь же пораженная Фхелия.
Валон, Лодин и Варп, которые уже не раз бывали в этом городе, а святые отцы там жили много лет, были более сдержаны в своих чувствах, но и их взгляды были полны восхищения. Даже выражение лица бывшего инквизитора постепенно сменялось с полного тоски и грусти на что-то теплое, светлое и приятное.
У главных ворот города оказалась небольшая очередь. Стража, состоявшая из полудюжины боевых монахов, придирчиво проверяли, дабы не ввезли в город недозволенное. Какой-нибудь злой артефакт или трактат о злом учении, или скрижали со срамными изображениями, где люди, не стыдясь других людей и Господа, совокупляются у всех на виду. Все же хоть Альта и является оплотом Святой Матери Церкви, но населена обычными обывателями. А их сердца, как известно, плохо противостоят греху и искушению. И, дабы оградить чад своих от оного греха, велено обыскивать всех въезжающих и недозволенное изымать. Ну а если недозволенное окажется совсем запретным и злокозненным, то такого въезжающего велено хватать и бросать в темницу.
Валон тут же накинул на голову охотничий капюшон. Этот его жест не вызвал подозрение у стражи, поскольку одет бывший инквизитор был, как аристократ, а те были достаточно изнежены, чтобы закрывать голову от палящего солнца. Ну, а что путешествует с торговцами, так и не такие причуды видали. Бывало, что и пешком, и на верблюде и босыми ползком, мол паломничество такое. Церковь смотрела на эти причуды с улыбкой. Не страшно, когда человек чудно идет к Господу. Страшно, когда он к нему не идет.
Ждать пришлось недолго. Повозка подъехала к воротам, и два монаха не спеша, но и не мешкая сильно, направились к ним. Когда Лодин уже приготовился было будить Бандая, Варп вдруг величественно вскинул руку и негромко, но с металлом в голосе произнес.
— Я этих торговцев уже досмотрел.
— Отец Варп? — Удивился один из монахов. — Вы странно выглядите.
Инквизитор ничего не ответил, лишь красноречиво взглянул на стража и жестом повелел Лодину ехать прямо.
Их не стали останавливать.
— Разве мы уже не боимся быть обнаруженными, брат Варп? — Тихо спросил Валон, наклонившись к приятелю поближе.
— Не настолько, как до этого. — Ответил тот и добавил. — Хуже было бы, если бы при досмотре обнаружили тебя.
— Значит, — задумчиво осведомился Валон, — мы сразу к Папе?
— Значит, сразу. — Недовольно поморщился Варп. Терять времени больше нельзя. И все это понимали. — Тем более что…
— Тем более что? — Насторожился Валон.
— Тем более что, — Инквизитор вновь скривился. Ему было очень неприятно говорить это, — вон тот монах, вон который отдалился, это человек Тунре.
— Понятно. — Голос Бывшего инквизитора вдруг стал тихим и глухим. — Я до сих пор никак не могу поверить, что среди кардиналов могут оказаться слуги Тьмы.