— Что там? — спросил Белкнап, метнувшись к нему. — Что?
Шолто с мрачным видом показывал на монитор своей изуродованной рукой.
— «Милашка» только что активировала двигатели, — сказала Плайтон, не сводя глаз с дисплея.
— О нет! — произнес Белкнап. — Давай же, Кара, давай. Милостью Трона и славой Бога-Императора…
— Отключились гравитационные якоря, — прошептала Плайтон, вскакивая на ноги и всматриваясь в дисплей. — О нет!
— «Милашка» уходит, — произнес Бэллак, — ложится на курс к краю системы.
— Кара! — беспомощно взвыл Белкнап.
«Милашка» уходила. И они ничего не могли с этим поделать.
За спиной Тониуса пропищал вокс.
Часть четвертая
КОНЕЦ ПЕСЕНКЕ
Глава первая
Пэйшенс Кюс оставалась в камере на борту «Аретузы» уже тринадцать дней. С одной стороны, ее заточение было вынужденным, с другой — добровольным.
В первый день, спустя полчаса после того, как с ней через замочную скважину общался пугающий голос, она почувствовала, что палуба задрожала. Вибрация и скрежет говорили о том, что «Аретуза» покидает орбиту. Заработали двигатели, наполняя воздух непрерывным фоновым гулом. Еще через час Кюс ощутила непродолжительную тряску перехода.
А потом, когда прошло уже несколько часов, дверь камеры открылась и вошел Тониус с подносом еды и фляжкой. Поставив все это на откидную койку, он посмотрел на Пэйшенс.
— Может быть, тебе еще чего-нибудь нужно? — холодно спросил он. — Например, книгу?
— Мне нужно, чтобы меня выпустили отсюда, — сказала она.
— Кюс, я не могу, — вздохнул он. — Ты же знаешь.
— Послушай меня, Карл, прошу тебя, — быстро заговорила Пэйшенс, вскакивая. — Заэль представляет для нас предельную опасность. С каждой секундой, потраченной впустую, мы оказываемся все ближе к катастрофе. Ты же сам знаешь, что думал о мальчике Гидеон.
— А еще я знаю, что он сам не стал сразу же убивать его, — произнес Карл. — Я знаю, что он оставил мальчика в живых, воспользовавшись презумпцией невиновности.
— Сомнений больше нет.
— Для этого Рейвенор приставил к нему Фрауку…
— Фрауке больше нельзя верить. Заэль проснулся. Демон разгуливает среди нас.
Тониус печально улыбнулся:
— Пэйшенс, голубушка, я тебе действительно сочувствую и понимаю, что ты искренне веришь в свою правоту, но позволь объяснить, как на самом деле обстоят дела. Гидеон погиб. Ты же по этому случаю скорбишь и мучаешь себя ложным чувством вины. Твои мысли затуманены. Реакции — чрезмерны. Все это легко понять. Ты полагаешь, что подставила Рейвенора, а теперь пытаешься искупить свой грех перед усопшим.
— За помощь психоаналитика мне выставят отдельный счет? — спросила она.
Карл обижено нахохлился:
— Это тяжелые времена для всех нас. Незачем делать все еще хуже, сражаясь с призраками.
— Ты не собираешься меня выпускать?
— А можешь ли ты убедить меня, что не попытаешься снова убить Заэля?
Она не ответила.
— Что ж, во всяком случае, ты не стала мне лгать, — произнес он. — Тебе придется посидеть пока здесь, причем не только ради Заэля, но и ради собственного же блага. Может быть, денек-другой, и ты…
— Что? Успокоюсь? Увижу правду?
— Тебе нужен отдых.
— Всего несколько часов назад, — Кюс смотрела ему прямо в глаза, — он разговаривал со мной. Говорил через замочную скважину.
— Кто?
— Слайт. — Прежде чем произнести это слово, Пэйшенс тяжело сглотнула.
Тониус покачал головой.
— Я ощутила мощный ментальный всплеск, — настаивала она.
— Который больше никто не заметил? Который не был зарегистрирован ни одним из корабельных детекторов?
— Прошу тебя, Карл! Пожалуйста! Умоляю! Сам сходи к Заэлю. И на Фрауку тоже посмотри. Он лжет, защищая мальчишку. Прошу тебя, скажи мне, что сам все проверишь. Мы все в опасности и…
— Поешь и успокойся. Тебе нужен отдых, — произнес он, направляясь к выходу.
Пэйшенс тяжело опустилась на койку.
— Куда мы отправляемся? — спросила она.
— Гудрун.
— Зачем?
— Там, как мы полагаем, прячется Молох.
— Зачем? — повторила она.
— Я сказал что мог. Послушай, у меня еще много дел.
— Тогда дай мне поговорить с Карой.
На его лице возникло странное выражение.
— Я загляну к тебе попозже, — сказал он.
Она немного поспала. Как и предупреждала Кара, сны оказались не слишком хороши. В грезах ее постоянно преследовал шепот, напоминающий зловещие голоса Ведьминого Дома.