Мы отправились в путь к “точке 27”. Когда мы добрались туда, я еще раз обнял ее и попрощался. При этом краткое ощущение любви снова вернулось.
Я не проверял правильность ее имени и адреса. Мои переживания были подлинными и значительными, никаких сомнений не возникало. Вскоре после этого я понял, что мне представилась возможность загладить одну ошибку прошлого, которая оставалась на моей совести уже более двадцати пяти лет. Все началось еще в те времена, когда я был студентом-медиком. На стажировке я подружился с одной девочкой, страдавшей от лейкемии. За три года нашего знакомства она многократно ложилась в больницу и выписывалась из нее.
Однажды, в завершение одного очень тяжелого воскресив го дежурства, когда я вписывал в карточки распоряжения врачей, эта девочка появилась в кабинете, чтобы со мной поговорить. Я сказал, что сейчас очень занят, и зайду к ней позже, если вообще успею. Девочка ушла в свою палату.
Она так и не дождалась меня. Вскоре одна из медсестер сообщила, что ее нашли лежащей на койке в палате. Девочка умерла. Если бы я уделил ей хоть несколько минут, то мог бы подготовить ее к тому переходу, приближение которого она чувствовала. К счастью, мне наконец-то удалось сделать это теперь, четверть века спустя”.
Доктор медицины, доктор философии А. Л. Дальберг
(Провиденс, Род-Айленд)
“Самым главным, что я узнал, стало… восприятие объективной реальности этого воображаемого мира, который я всегда “считал” просто метафорой. Некоторые “извлечения” оказались такими неожиданными и осязаемыми, что эти переживания просто пробили передо мной брешь, проход в иную действительность. Это случилось в то время, когда я провожал собственную мать в 27-ю точку, разрывая тем самым крепкую привязанность к ней и к своим убеждениям. Я почувствовал чудесное облегчение… Вопрос смерти и того, что происходит потом… сейчас я чувствую себя в этом отношении совершенно спокойно”.
С. Б. П., Нью-Йорк
Трудно себе представить границы практического применения ВТП. Еще более трудно представить себе характер и масштабы проблем, которые могут возникнуть в случае массового умения вызывать внетелесные переживания и их использовать. Одно несомненно: такая возможность затронет все виды человеческой деятельности и, возможно, сам мир.
Сейчас же для нас важно, что ВТП — реальная возможность исследования как собственно процесса смерти, так и астрального мира, то есть мира, куда уходят души умерших людей. Надеюсь, что читатель осознает всю грандиозность этой перспективы.
Пока что возможности ВТП, по-видимому, используются лишь военными. Достаточно сказать, что за последние 20 лет военные США получали по 70 миллионов долларов в год на использование и исследование ВТП. Их содержание и результаты, естественно, засекречены, но список высокопоставленных офицеров спецслужб США, принимавших участие в исследованиях специальной лаборатории в Стэнфордском научно-исследовательском институте, говорит сам за себя (Виктор Заммит, 2007):
— адмирал Стэнфилд Тернер, директор ЦРУ в 1977–1991 гг;
— полковник Джон Александер, майор Эд Деймс и сержант Линн Бьюкенен из группы разведки и безопасности армии США;
— Ричард Кеннет, ученый из ЦРУ, и Джон Макмеон, руководитель отдела технического обслуживания ЦРУ и впоследствии заместитель директора ЦРУ;
— Патрик Прайс, одаренный экстрасенс, который, в частности, точно описал детали секретного объекта Пентагона, расположенного в горах Западной Вирджинии, в Шуга-Гроуф. Он также передал абсолютно точную информацию о русской радиолокационной станции на горе Народная на Северном Урале. ЦРУ подтвердило точность этих наблюдений.
Джим Шнабель в книге “Дистанционные наблюдатели — тайная история шпионов-экстрасенсов Америки”, изданной в 1997 году, называет множество авторитетных источников, включая президента США, говорящих о реальных результатах дистанционных наблюдений в военных целях. В частности, доктору Гарольду Путхоффу, бывшему руководителем этой программы, принадлежат слова: “Были времена, когда они хотели нажать кнопки и сбросить бомбы, руководствуясь нашей информацией”.
Подобными исследованиями усиленно занимаются также российские и китайские спецслужбы, причем, исходя из немногих и отрывочных сведений, достижения китайцев весьма впечатляющи. Пол Донг и Томас Раффиллд в своей книге “Китайские суперэкстрасенсы” пишут, что, по их оценкам, в Китае сейчас пять тысяч детей-экстрасенсов, триста-пятьсот взрослых экстрасенсов и около тридцати суперэкстрасенсов, некоторые из которых способны читать документы в запертых сейфах. Правительство Китая щедро финансирует исследования экстрасенсорных явлений и рассматривает своих экстрасенсов как национальное достояние. При поддержке правительства, щедро финансирующего психические исследования, последние, по оценкам Пола Донга и Томаса Раффиллда, демонстрируют быстрое развитие. Сведений о подобных работах в СССР, а теперь в России, естественно, нет.