— Эвакуация идёт, Вильгельм, — ответил Кушевич, оглушённый информацией и выводами медика. Праттер был профессионалом, и его вывод о том, что здесь задействовано излучение, связанное с пси-энергией, сомнений не вызывал.
Кушевич, разумеется, видел погибших. Сообщение о нападении застало его здесь же, в отсеке, где он как раз изучал секретное предписание с Земли, касавшееся непосредственно их миссии. Земля требовала увеличить поставки тислия, причём срочно и чуть ли не вдвое. В связи с чем Кушевича ставили в известность о том, что к Мизаю выдвигаются ещё два мегатонника класса «Минотавр», чтобы защита тут была полной и абсолютной, если о Мизае, не дай бог, вдруг пронюхают алгойцы или кто-нибудь другой, столь же агрессивный и амбициозный. А класс «Минотавр» — это более чем убедительно. Корабль-матка подобного класса предназначалась исключительно для отражения внешней агрессии, ведения полномасштабных боевых действий против любого противника и для охраны стратегически важных объектов, каковым, без сомнения, в этот момент и являлся Мизай. Обычно одного такого двадцатикилометрового монстра хватало за глаза, чтобы быть спокойным за любую звёздную систему и близлежащее пространство. Кушевич как раз переваривал информацию, прикидывая, что предпринять в первую очередь, чтобы выполнить поставленную задачу, когда сигнал общей тревоги буквально выдернул его из кресла и заставил присутствовать при выгрузке модуля с первыми погибшими, теми, кто работал на самой ближней к городу шахте или находился поблизости — двадцать семь человек, в основном операторы подземных проходческих комплексов и водители грузовых атомарников. Он тогда пережил гамму чувств, от полной растерянности до бессильной ярости. За что? Почему? Кто, наконец?! А потом ударили снова, и пришёл следующий модуль с очередным страшным грузом. И завертелось: срочная трэкограмма на Землю о случившемся, его приказ о вынужденной эвакуации, анализ произошедшего (странное было это нападение — поблизости никого и ничего), а потом ожидание, сомнения, страх, наконец. За людей и их безопасность. И ощущение неподъёмного груза ответственности, что мгновенно свалилась на его плечи.
О последствиях даже думать не хотелось. Тридцать тысяч потенциальных жертв. Только вот в причастность мизайцев ко всему случившемуся верилось с трудом, тут Вильгельм прав на все сто. Может, этот безопасник разберётся, что тут творится? Шахты стоят, а Земля требует увеличить поставки тислия. Прямо замкнутый круг какой-то!
— Как я понял, надёжной защиты у нас на Мизае нет и пока что не предвидится? — хмуро поинтересовался Кушевич.
— Инфразвук, пси- и биоэнергия, да и прочее суть те же излучения, и ты прав, эффективной защиты в полевых условиях от этой пакости человек пока что так и не создал, к сожалению. Насколько я знаю, мы только-только приступаем к решению подобных задач. А вообще запроси Землю, я ведь простой врач, хирург звёздного флота и знаю не много об этих разработках. Секретность, сам понимаешь… Да, вот ещё что! У меня тут был этот безопасник с Земли, некто Баев, результаты вскрытия и мои предположения о причинах внутренней деструкции ему тоже известны, я был обязан доложить, а выводы он делать умеет не хуже нас с тобой… Если не лучше. Так что имей в виду… Ладно, удачи, Павел. Вернее, удачи всем нам, и особенно этому безопаснику. Чувствуется, серьёзный и толковый специалист.
И голограмма Праттера, свернувшись в блестящую точку, пропала.
Кушевич некоторое время смотрел на пустое место, потом вытянул сигарету из пачки и сунул в рот. Да уж, Служба Контроля, чтоб её, эти шутить не умеют, и пустяками они не занимаются. И ведь, главное, как там быстро отреагировали на его донесение. Хотя это-то и понятно: Земля в состоянии войны, а тут тислий и угроза срыва его поставок. Кушевич не знал подробностей того, что происходит сейчас у Датая, чья система стала театром боевых действий, он располагал лишь сведениями общего характера, но то, что Служба Безопасности держит руку на пульсе событий, сомнений не вызывало. Ибо всё очень и очень серьёзно.