– Институт, который занимался изучением истории…
– Достаточно, это всем известно. Так же всем известна тесная связь Аненербе и СС. Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер был директором Аненербе, если мне не изменяет память. Это верная информация, Йозеф?
– Да, всё верно.
– Anderweitig Welt (немецкий, на русском – Иной Мир) – тебе о чём-нибудь говорит это название? Имеешь ли ты хоть какое-то отношение к исследовательскому отделу, который работал под этим названием?
– Впервые слышу о таком. Никакого отношения. По крайней мере, мне об этом неизвестно.
– Технология нахождения и стабилизации хаотично возникающих порталов, что тебе известно о ней?
– Ничего. До этого момента вообще не знал, что такая существует.
– Вопросы по этой теме закончены, как обычно ничего интересного. Что ж, дорогой Йозеф, перейдём к самому скучному. Местонахождение других беглецов, таких же, как ты, расскажи всё, что знаешь.
– Много информации, советую записать.
– Ничего страшного, я запомню. И, уверен, большая часть того, что ты скажешь, мне давно известна…
Глава 2
Трое друзей не виделись больше года. Встретившись, они по старой привычке поспешили выбраться на природу. Лето, лес, река…
В облюбованной бывшими сослуживцами рощице на высоком склоне горел костер, на широком пне, застеленном чистой газетой, лежали аккуратно нарезанные молодые огурцы, луковица и несколько банок консерв из наркомовского пайка.
Самый старший Иван Кравцов, ныне полковник, ему недавно исполнилось сорок четыре. Изрядно пополневший за последние пять лет, он похож на бурого медведя, которого кто-то окунул головой в рыжую краску. Никогда не делает резких движений без нужды, любит выпить, но при этом никогда не пьянеет.
Чуть помоложе майор Евгений Григорьев, тридцать семь лет, всегда пострижен наголо, потому что с рождения блондин, а хотел бы быть брюнетом. Дразнили, слишком близко принимал всё к сердцу, не любит, когда над ним смеются, позволяет это делать лишь близким людям, с остальными сразу конфликтует. Телосложение плотное, широкоплеч, кость тяжёлая, выносливости на роту хватит.
Самый молодой старлей Егоров Юра, тридцать один год, незыблемая скала, само спокойствие. С виду хлипковат, и если разденется, то можно сказать, что живот к спине прилип. Но кость мощная, широкая, да и плечи такие, что майор и полковник позавидуют. Сам старлей по поводу худобы не расстраивается, ему так нравится, с рождения таков. Ест как все, и даже больше. Жилист и силён. Выносливости не на роту, на батальон хватит! На силушку тоже не жалуется…
Подкинув одно полешко в костёр, полковник Кравцов приподнял крышку котелка, вдохнул аромат почти приготовленного супа, с предвкушением вздохнул. Усаживаясь на постеленное на землю одеяло, он поморщился от боли в колене.
– Что рожу скривил, Петрович? Опять нога, будь она неладна, разболелась? – Майор Женя Григорьев вручил командиру стопку и насаженный на вилку маринованный опёнок. Сурово посмотрев на старлея Юру Егорова, недовольно буркнул: – Николаич, тебе что, особое приглашение нужно?
– Нога не разболелась. Она болит. Не прекращая. С того самого дня. – Полковник Кравцов выпил, закусил, поставил стопку и, кивнув в сторону котелка, по привычке скомандовал: – Готово, майор, суп по тарелкам разливай.
– Старлей…
– Нет, майор, я тебя попросил.
– Юрка…
– Давай давай, майор.
– Петрович!
– Василич, суп!
Старлей Егоров решил вмешаться. Как всегда сдержанно-задумчивый, тихо проговорил:
– Сидите, товарищ майор Женька, вы же у нас инвалид. Две дополнительных дыры в заднице, как никак.
– Нарываешься, Юра, ох нарываешься. Петрович, можно я ему всыплю?
– Жень, а что не так? – полковник Кравцов подмигнул разливающему суп старлею. – Юрка по факту всё сказал, ты у нас инвалид, две дополнительных…
– Заросли давно! В сорок третьем ещё! В мае уже как новенький был!
– В мае сорок четвёртого, – поправил старлей Егоров и передал первую тарелку командиру.
– Как самогону выпьет Женька, так мозги у него работать прекращают. – Иван Кравцов кивнул на бутылку. – Наливай давай, инвалид ты наш. И вспоминай, майор, в каком году нога моя болеть начала.
– В сорок третьем же? В ноябре ведь? Я тебе говорил не нужно, у меня бы лучше вышло, но ты упертый был…
Женя осёкся, поспешно схватил бутылку и начал разливать самогон по стопкам. Юрка, обречённо вздохнув, поставил третью тарелку с супом на стол и неслышно пробормотал:
– Опять разбередил себе душу командир…
Кравцов вспомнил, как попытался спасти товарища. Память злодейка не спросив разрешения забросила его в прошлое, в ноябрь сорок четвёртого. Ошибочный выбор, тогда он понадеялся на собственные силы, при этом отбросив все сомнения. Знал, что Егоров или Григорьев справятся быстрее и лучше, но упёрся, пошёл спасать товарища сам, а их оставил прикрывать возвращение. Это была ошибка, которую Иван не простит себе до конца жизни. Она стоила жизни Седова Володи…