Прения завершились 1 декабря. Завершились, показав, что среди делегатов съезда, помимо инертного большинства, имеются две небольшие, но весьма активные группы. Первая из них, представленная членами широкого руководства, демонстративно уходила от обсуждения самого существенного – новой избирательной системы, но зато нагнетала атмосферу вражды к классовым врагам, объединяя под таким названием не только бывших оппозиционеров, но и своих, местных националистов, требовала применять по отношению к ним репрессии. А вторая группа – сторонники сталинских политических реформ – настойчиво стремилась добиться безоговорочного принятия проекта новой конституции ради скорейшего воплощения ее основных принципов в жизнь.
Такое положение и вынудило фактических руководителей съезда, группу Сталина, предпринять своеобразный обходной маневр, исключить возможность не только отклонения каких-либо статей проекта конституции, но даже и просто продолжения прений. По предложению президиума съезд 1 декабря решил свернуть оказавшуюся бессодержательной дискуссию и предварительное утверждение окончательного текста основного закона перенести в малочисленную, а потому и более управляемую группу делегатов:
«Заслушав и обсудив доклад председателя конституционной комиссии ЦИК Союза ССР товарища И.В. Сталина о проекте конституции Союза ССР, чрезвычайный VIII съезд Советов Союза ССР постановляет:
1. Представленный конституционной комиссией ЦИК СССР проект конституции СССР одобрить и принять за основу.
2. Для рассмотрения внесенных поправок и дополнений и установления окончательного текста конституции Союза ССР образовать редакционную комиссию в составе 220 человек.
Поручить редакционной комиссии в трехдневный срок представить на рассмотрение съезда окончательный текст конституции, учтя при этом как результаты всенародного обсуждения проекта конституции, так и обсуждение на самом съезде»[377].
Таким образом группе Сталина вновь удалось избежать обсуждения проекта на все еще так и не созванном пленуме ЦК. Более того, благодаря тщательному подбору членов редакционной комиссии, состав которой не обсуждали, а просто автоматически одобрили, представительство в ней широкого руководства было сведено к минимуму. Численность работников партийного, советского и профсоюзного аппаратов в редакционной комиссии составила 86 человек, или около 40 %, а членов и кандидатов в члены ЦК – 64 человека, то есть около 30 %. Трудно усомниться, что именно это и обусловило чисто рабочий ход заседания редкомиссии, которое состоялось 3 декабря.
Нельзя исключить и того, что полного единодушия при утверждении редакционной комиссией проекта окончательного текста конституции[378] удалось достигнуть еще накануне, на встрече в Кремле у Сталина, продолжавшейся четыре часа. В пользу такого предположения говорит состав приглашенных, число которых оказалось чуть ли не рекордным – 25 человек. Прежде всего среди них были все члены ПБ и трое из пяти кандидатов в члены ПБ – Жданов, Петровский, Эйхе. Помимо них присутствовали на этом совещании члены сталинской группы – Вышинский, Литвинов, Стецкий, Таль, Яковлев; секретарь ЦИК СССР Акулов; члены широкого руководства – Берия, Гикало, Голо дед, Икрамов, Крыленко, Любченко, Сулимов, Хрущев, трое из которых своими речами показали, что они находятся в рядах неявной оппозиции. Немаловажным является и то, что 22 участника совещания у Сталина входили в редакционную комиссию, а еще двое – Калинин и Акулов – были связаны с ее работой по должности[379].
5 декабря съезд возобновил свою работу, но лишь для того, чтобы единогласно одобрить проект конституции, предложенный группой Сталина, без каких-либо серьезных корректив. Постановление съезда оказалось предельно кратким: «Проект конституции (основного закона) Союза Советских Социалистических Республик в редакции, представленной редакционной комиссией съезда, утвердить»[380].
Казалось, группа Сталина одержала полную победу. Хотя и с опозданием, все же добилась утверждения своего проекта конституции, которая и должна была стать правовой основой политических реформ. Однако главная цель – прежде всего смена широкого руководства за счет «новых сил», на основе скорейших альтернативных выборов – осталась не только недостигнутой, но и по-прежнему весьма отдаленной, отложенной на неопределенный срок. Второе постановление съезда гласило: поручить ЦИК СССР «на основе новой конституции разработать и утвердить положение о выборах, а также установить сроки выборов Верховного Совета Союза ССР»[381].