Вице-президент АН УССР А.Г. Шлихтер, в прошлом видный государственный деятель, занимавший посты наркома продовольствия РСФСР и УССР, Наркомзема УССР, с трибуны сессии воззвал к пролитию крови.
«Врагам народа, – запугивал он собравшихся в зале, – удалось проникнуть на ответственнейшие участки нашей работы. Мы не сумели разоблачить своевременно всех этих мерзавцев, японо-германских шпионов, диверсантов, троцкистов и прочую сволочь… Такие преступления, как измена родине, нарушение присяги, переход на сторону врага, – все эти преступления могли бы быть предупреждены своевременно, если бы революционная бдительность была на должной высоте… Никакой пощады врагам народа!»[557].
Многолетний лидер комсомольцев А.В. Косарев почему-то пренебрег возможностью выдвигать кандидатов в депутаты от молодежи. Предпочел – разумеется, от имени ВЛКСМ – лишь поддерживать кандидатов, которых должен был выдвинуть кто угодно, но только не молодежные организации. «Молодежь нашей страны, – сказал он, – руководимая партией, ею воспитываемая, будет поддерживать тех кандидатов на предстоящих выборах в советы, кто предан социализму, кто честен перед страной, кто честен перед партией, кто борется с изменниками делу партии Ленина – Сталина, кто борется с предателями родины, врагами народа – троцкистами, бухаринцами и иными двурушниками, кто умеет обнаруживать этих врагов народа и их обезвреживать»[558].
Также принявший участие в прениях А.Я. Вышинский занял несколько иную, весьма похожую на промежуточную, позицию. С одной стороны, он заклинал всех всемерно соблюдать законность. Вряд ли случайно заявил:
«Стабильность закона требует единообразия и единого понимания законности. Противниками этой законности до сих пор продолжают оставаться «местные влияния», о которых Ленин писал как об одном из величайших препятствий к установлению законности и культурности. Надо признать, что в практике у нас до сих пор встречаются грубые нарушения советских законов. Тов. Яковлев вчера приводил примеры нарушения законов со стороны советов, а я добавляю – при явном, очень часто, к сожалению, бездействии и попустительстве со стороны местных прокуроров».
Это был явный выпад против создания «троек», предусматривавших включение в их состав прокуроров. И, чтобы усилить именно такой смысл сказанного, Вышинский продолжил:
«Задача прокуратуры – беспощадно бороться со всякого рода нарушителями советских законов, со всеми и всяческими врагами социалистического государства и дела социализма. Советская прокуратура должна наносить беспощадные и меткие удары по всем врагам, подрывающим советские порядки и самую основу социалистического государства – общественную социалистическую собственность, по всем предателям, изменникам и агентам фашистских иностранных разведок, не прекращающих своей борьбы против СССР».
Нетрудно заметить, что в названном ряду преступлений, с которыми должна была, по мнению Вышинского, бороться прокуратура, отсутствовали «бывшие кулаки» и «уголовники».
И все же Вышинский сделал реверанс «ястребам». Он привел только один конкретный пример – случай антисоветской пропаганды, которой занимался нищий раскулаченный[559]. Но даже столь незначительный отход от прежней линии позволяет говорить не только о том, что Вышинский уже знал о содержании решения ПБ от 2 июля, но и о том, что внутри сталинской группы, до той поры, в общем, монолитной, наметились первые серьезные расхождения. Начали обозначаться различные позиции, порожденные неуверенностью в собственных силах, в способности не только выдержать, но и отразить натиск широкого руководства.
…На третий день работы сессия ЦИК СССР единогласно утвердила «Положение о выборах в Верховный Совет СССР». Новая избирательная система, включая альтернативность, стала законом. Однако массовые репрессии, начавшиеся в те самые дни, сразу превратили его в ничего не значащий листок бумаги.
Срок, установленный решением ПБ от 2 июля, истекал спустя пять дней, то есть 7 и 8 июля – в зависимости от момента получения/расшифровки циркулярной телеграммы и от часового пояса, в котором находился тот или иной регион. Тем не менее первые ответы вовремя поступили лишь из Крымского, Татарского и Удмуртского обкомов, к тому же только с предлагаемым на утверждение составом «троек»[560]. Следующая группа телеграмм пришла в Москву с небольшим опозданием – 9,10 и 11 июля, что со всей очевидностью свидетельствовало о далеко не случайно предельном ограничении срока, данного ПБ и рассчитанного на невозможность выполнить при всем желании решение.