"Значит, не все сделано", - Николай Федорович за столом выпрямился и откинулся назад, - "до ума нужно карту доводить!" - и взгляд свой трансформировал в снисходительный, каким удостаивают проштрафившегося. То-есть, показал, что четверка мне не светит.
"Карта нормальная", - не согласился Виктор Александрович, и геофизик Виталий тут же меня поддержал, подмигнув с улыбкой, - "осталось канавы пройти, да кое-где с БКМом пробежаться. Но у нас канавщиков нет!" - обернулся к начальнику отряда, - "Надо о них в партии вопрос ребром ставить, иначе до снега здесь куковать будем!"
"Я каждую субботу ставлю!" - оправдался Николай Федорович, - "А с БКМом - завтра к нему, пока все не сделает!" - и теперь смотрел на меня как на солдата, получающего приказ идти в атаку. Потом смягчился: "С картой пока справляешься. Глядишь, и умные мысли в голове появятся!" - поднялся, выбрался из-за стола, и пошагал из палатки по начальственным делам. Слава тебе господи!
Дальше разговор пошел о делах конкретных: где использовать БКМ, где пройти канавы после решения вопроса с канавщиками. И как быть с самым мощным у меня разломом в узкой долине с наносами запредельными - до десятка метров. По предложению Виталия, там решили провести электроразведку, с последующей заверкой ее картировочным бурением. Вот Лешка "обрадуется", когда в моем подчинении окажется! Он же у Николая Федоровича умница, а тут такое! На этом разговор мы закончили, тем более время подошло к обеду.
"Молодец!" - напоследок расщедрился старший геолог, - "Отлично с геологией разобрался! И непонятно из-за чего не в фаворе у начальника! Тот все Алексея нахваливает - а зря, болтает твой друг много, но мысли поверхностные, так себе!" А Виталий молча пожал мне руку, что похвалой было не меньшей.
Окрыленный оценкой, я за неделю и дудки БКМовские пробурил, и канавы не только на карте наметил, а и колышки на местности забил где положено. Электроразведка же начнется с понедельника, бригада в полном составе будет приезжать из парии, и возвращаться туда по окончанию рабочего дня - ночью они подзаряжают аккумуляторы, а в отряде, сами понимаете, для этого электричества нет. То-есть, опять придется надоедать Виктору Александровичу, насчет работы.
Но это завтра, а сейчас вечер, и в отряде подозрительное оживлении не среди временной публики, вроде студентов и рабочих-радиометристов из бывших десятиклассников, а постоянных кадров. Причем в суматохе участвует геофизик Виталий. Я к нему и подошел:
"Вы бегаете, шофер машину заправляет. Куда собрались?"
"Мясо в столовой кончилось, думаем прокатиться, может, кого и подстрелим".
Я ружье с собой не привез, посчитал, что не на кого в пустыне охотиться. Голые сопки, трава в мае выгорает, на кустах ни плодов, ни листьев нормальных - чем дикой животине кормиться?
"А кто здесь водится?" - тут же выскочил из меня вопрос, - "Кроме лошадей и баранов?"
"Да много чего!" - Виталий улыбнулся, - "Сайга, джейраны, зайцы, дрофы. Животины хватает, до нее, кроме нас мало кто и добирается".
"Тогда я с вами!" - и так на геофизика посмотрел, что он сразу разглядел перед собой заядлого охотника.
"Быстро собирайся", - осмотрел меня с ног до головы, - "Робу полевую одень, сапоги обязательно, курточку прихвати".
Я как угорелый кинулся к палатке переодеваться, и через пять минут бежал от нее к стоянке машин, возле одной из которых толкалось четыре человека. Причем двое, старшие техники, близнецы-братья Паша и Саша, были с ружьями.
Дождавшись меня, Виталий скомандовал:
"Поехали!" - и вслед за шофером полез в кабину бортового Газа-вездехода. Я и близнецы забрались в кузов и устроились (стоя) за кабиной. По времени - темнело на глазах.
Подальше от лагеря местность я не знал совершенно, и куда ехали ночью с пол часа по времени, не имел понятия. Зато успел расспросить, как будем охотиться.
"Впереди такыр, большой и ровный. На нем можно разогнаться", - сейчас мы пилили по бездорожью километров двадцать в час, - "Подъедем - я свет включу", - один из близнецов продемонстрировал мне отражатель с лампочкой от обычной автомобильной фары, провод от которого протянут в кабину. "Сайгу будем искать", - протянул мне свое ружье, - "Держи, сразу и фарить, и стрелять у меня не получится".
Где то я читал о подобной охоте, знал, что браконьерство чистой воды. Как, успев побывать на практиках в Сибирской тайге, знал, что и там, в местном безлюдье, где медведей на человеческую душу приходится явно больше одного, а другой живности и того больше, никого по закону стрелять не положено. Пусть живут до смерти по старости, даже если тебе есть нечего. А потому редкий местный люд считает законы писаными не для них, и с легким сердцем их при необходимости нарушает. Оказывается, и в пустыне такие же порядки.
Наконец машина остановилась, Виталий выскочил из кабины.
"Отсюда начнем", - это он братьям-близнецам, - "поедем по кругу, по часовой, что б в сторону поселков светить поменьше", - и заскочил в кабину. Тронулись, один из близнецов - их, по-моему, и мать родная не различает - включил фару. Зато шофер выключил две на машине, оставив одни габаритные огни. Черт те что, как он в темноте рулить собирается?
Узкий луч света побежал из кузова машины к горизонту, освещая полосу ровного такыра, затем заскользил вдоль горизонта, на мгновения выхватывая отдельные кусты, небольшие рощицы саксаула, покрытые сухой травой понижения в рельефе. Никакой сайги видно не было. Несколько раз в луче света загорались маленькие огоньки, срывались с места и летели в окружающую темноту, что бы в ней исчезнуть. Потом недалеко от машины вспыхнули два красных огня, из куста выскочил заяц метрах в ста, и заметался в луче света, боясь из него выпрыгнуть.
"Сегодня зайцев не стреляем, возиться с ними некогда!" - прокричал мне на ухо фарщик.
По такыру мотались больше часа, выгнали несколько зайцев, много птиц и даже одну дрофу, но сайга не попадалась. Я и вперед смотрел с уже меньшим вниманием, когда луч света вдруг заметался взад-вперед от машины в одном направлении, а шофер прибавил газ. Я уставился в освещенное пространство впереди метров на триста - дальше сайгу различить посчитал невозможным. Но здесь ее не было, зато далеко-далеко на горизонте возникла цепочка зеленых огней, штук тридцать. Поначалу я подумал, что прикатили мы к какому-то поселку, огни были слишком большими, почему то зелеными. Но фарщик свет с них не снимал, а его брат весь подался вперед, ружье с плеча снял, взял в руки и мне прокричал:
"Чего столбом стоишь! Ружье готовь, видишь, глаза сайги горят!"
Ружье я на всякий случай приготовил, и только теперь заметил, что зеленые огни не стоят на месте, а быстро перемещаются. Неужели действительно сайга? Саму ее пока не видел.
Завывая на третьей скорости, машина полетела по такыру наперерез огням, подпрыгивая на бугорках и небольших камнях. Как бы из кузова не вылететь! Я вцепился руками за борт, к счастью перед кабиной надшитым дополнительной доской до уровня груди, пошире расставил ноги для лучшей устойчивости. И прикинул, как в случае чего, если удержаться в кузове уже не смогу, из него выпрыгнуть, не попав под колеса.
Животные уже видны, бегут организованно цепочкой друг за другом, и мы их нагоняет, хотя место для погони не очень удобное - много невысоких кустов, и машину на них подбрасывает так, что дай бог удержаться на ногах. Наконец кусты кончаются, впереди чистая ровнятина. Шофер надавил газ до упора, сайга уже рядом, паникует и разбегается в стороны, исчезая в темноте. Машина летит за рогачом, он все ближе и ближе. Фарщик что то кричит для меня, его брат из ружья бахает дуплетом - рогач кувыркается через голову, и исчезает в темноте ночи позади машины. Я за ответственное время и охнуть не успел. Тем более выстрелить.