И он снова отвёл взгляд, дав мне прекраснейшее объяснение: он не смотрит на меня, чтобы не смущать. Просто удивительно после моего мира, где расстегнувшаяся пуговица, задравшаяся юбка, неосторожный наклон, да вообще всё воспринимается поводом поглазеть на то, что ты хочешь спрятать от посторонних.
— Спасибо, я… — прислушавшись к себе, поняла, что немного хочу есть. Сцепила пальцы. — Лучше сначала поговорить… И, если возможно, я бы предпочла обращение на «ты». Можно?
— Да, так… да, так и должно быть, если честно.
— Почему?
Закатав рукав рубашки, он показал браслет — увеличенную копию моего, который, словно влитой, сидел на руке. И я уже предвидела ответ, сорвавшийся с бледных губ Раввера:
— Мы женаты, — а в голосе столько печали, что мурашки по коже.
Вспомнив то удивление, с каким Раввер посмотрел на меня во время церемонии, его попытку всё остановить, я тихо спросила:
— Ты хотел жениться на другой?
— Нет.
— Я чем-то не подхожу? — голос не слушался.
Помедлив, Раввер прошёл к секретеру, взял кресло и, переставив его к кровати, сел. Я развернулась, чтобы оказаться с ним лицом к лицу.
Значит, всё же не подхожу… Я сглотнула.
Потирая лоб, Раввер смотрел на складки одеяла на моих коленях, рассеянно сказал:
— Думаю, сначала лучше рассказать о моём мире и его законах.
Он умолк, продолжая тереть лоб, словно не знал, с чего начать. И я спросила:
— Здесь есть магия?
Раввер вскинул на меня взгляд:
— Да.
— А я… могу колдовать?
— Через браслет ты получаешь в пользование магию моего рода.
Старательно отгоняя мысль, что брак со мной ему чем-то сильно неприятен, я улыбнулась:
— Тогда мне здесь уже нравится. У нас магия бывает только в сказках, а я всегда мечтала… делать что-нибудь волшебное.
Уголок губ Раввера дрогнул, он снова опустил взгляд. Забарабанил пальцами по подлокотнику:
— Люди, обладающие магией, у нас называются длорами. У каждой семьи своя магия. Возможность её использования наследуется по крови. Девушки после замужества вместо своей родовой с помощью артефакта используют магию семьи мужа. Если, конечно, им это разрешают. Кто и сколько магии получит определяют главы рода. Мужчины распределяют магию между мужчинами и мальчиками, женщины — между женщинами и девочками. Именно из-за необходимости контролировать женскую часть магии глава рода не может обходиться без жены более полутра лет. Если быть точным, то без жены можно оставаться главой рода только пятьсот сорок пять дней. Мой строк истекал.
Что-то странное было в его голосе, когда он чеканил цифры. Я вгляделась в его красивое лицо. На вид ему, если маги — длоры — не живут дольше людей, лет тридцать. Похоже, он был главой рода, и раз его срок истекал…
— Ты вдовец?
Он коротко кивнул.
— Со-сочувствую.
— Спасибо, — глухо отозвался он, и я ощутила себя крайне глупо из-за этого ничего не значащего соболезнования.
Дёрнув головой, точно выбрасывая из неё неприятные мысли, Раввер продолжил:
— Главы родов, распределяя магию между членами семьи, получают над ними определённую власть. Поэтому для занятия большинства важных государственных постов необходимо быть главой рода. Я министр внутренних дел. Я… — Он поджал губы, хмуро глядя на мои сцепленные на коленях пальцы. — Я не представляю своей жизни без службы стране.
Мне стало холодно:
— Поэтому ты женился на мне?
Вздохнув, Раввер посмотрел на стоявший рядом секретер, ему и сказал:
— Поэтому мне надо было обязательно жениться. — Покусал губу. Потёр лоб. Разговор давался ему с трудом, и меня охватывал страх: что же такого он не решался сказать? Снова вздохнув, Раввер наклонился вперёд и, облокотившись на колени, посмотрел на меня. — Проблема в том, что я… мне нельзя жениться.
Его взгляд соскользнул на мои колени, с явным усилием Раввер снова посмотрел в лицо:
— На мне лежит неснимаемое проклятье. Все жёны должны быстро умереть. И…
В груди разлился холод. Я даже мысленно не хотела признавать, что меня привели сюда на заклание: нет-нет-нет, только не это. Стало трудно дышать, я ухватилась за ворот рубашки. Раввер снова с усилием поднял взгляд на моё лицо:
— Ты не должна была вернуться, а в твоём мире ты была бы вне досягаемости проклятья. Мой друг предложил этот вариант, и мне показалось, это хороший выход из положения. Я должен был призвать тебя всего на минуту, а потом ты была бы свободна. Брачный браслет… — Он закрыл глаза. Подождал несколько мгновений и, нервно усмехнувшись, открыл глаза. — Я так многое не продумал, просто удивительно. Прости. Предложение жениться на иномирянке было внезапным, я не подумал, что этот браслет мог и у вас посчитаться брачным и помешать строить личную жизнь.
— Не помешал бы. — На этот раз взгляд отвела я.
«Личная жизнь» — фраза, за которой от меня прятались родители. Для меня она — это сначала любовницы и любовники папы и мамы, затем их другие семьи, другие дети. То, в чём меня точно нет.
Но не время для прошлых обид. Я посмотрела на Раввера. Он прикрыл глаза и со вздохом посмотрел в ответ. Похоже, ему всё же неприятно меня видеть. Из-за угрызений совести?
— Всё так плохо? — холодные мурашки ползли по спине. — Я обречена? Как скоро я умру?
Как страшно задавать такой вопрос.
Уголок губ Раввера опять нервно дёрнулся.
— Заклятие настигает в срок от года до двух лет.
Внутри всё сжалось:
— Сколько раз ты овдовел? — Я тут же вскинула руку и, зажмурившись, замотала головой. — Нет, не говори. Не хочу знать.
Дышать было просто невозможно. Я попала в мир магии, могу ей пользоваться, но у меня так мало времени! Это нечестно!
— Всё не так… — Раввер встал и тут же опустился в кресло. — Ты… Во-первых, сейчас делается всё возможное, чтобы отправить тебя домой, там ты будешь в безопасности. Во-вторых… Нет, тебя отправят домой. Обязательно.
— Что «во-вторых»? — я заглянула в его чёрные глаза. Я ведь должна его ненавидеть за это проклятье, но верить в неизбежность смерти не хотелось, не могла я верить, что мне осталось так мало, и поэтому не могла толком разозлиться. — Проклятье можно снять? Как-то исправить?
— С меня не снять, но ты будешь свободна, если мы расторгнем брак.
— Как это сделать?
— Есть только теоретически возможный способ, — Раввер поднялся и, прокручивая на пальце перстень с острыми гранями, дошёл до двери, вернулся к креслу, опять прошагал к двери. На ходу ответил: — Брачный браслет помимо вдовства можно снять только в одном случае — если за первый год брак не подтвердить… физической близостью между супругами. Но тут… этот способ очень труден, — Раввер снова потёр лоб. — Браслеты делают всё возможное, чтобы у главы рода скорее появился наследник. Пока жена не родит мальчика, брачные чары возбуждают, притягивают друг к другу, навеивают непристойные сны и видения. В общем, делают всё возможное, чтобы женщина скорее понесла.
Как магия, оказывается, бережёт свой род от пресечения. Я невольно усмехнулась. Пальцы сами потянулись к браслету, пробежались по узору. Значит, он будет меня соблазнять…
Раввер вернулся в кресло, я окинула взглядом крепкую фигуру, блестящие длинные волосы, бледное, притягательное лицо с выразительными тёмными глазами. Ему не нужна помощь магии, чтобы привлечь женщину. С ним хотелось быть на уровне инстинкта — спрятаться в его объятиях, вдохнуть запах кожи, подчиниться… Или это действие чар?
— Поэтому в первую очередь мы рассматриваем вариант с отправкой тебя назад… Прости, прости что так получилось. Если бы я знал, что мои действия поставят твою жизнь под угрозу, я бы отказался. Я… — Он снова облокотился на колени, длинные волосы соскользнули с поникших плеч вперёд, но не закрыли печального лица. Теребя перстень, Раввер устало договорил: — Мне очень жаль, что так получилось. Нет слов, которыми можно… Наверное, простить такое нельзя, но я хочу, чтобы ты знала: я раскаиваюсь в своём поступке.
В сжавшемся сердце ледяной занозой застрял страх, но и желание простить, подойти и обнять Раввера в нём тоже было.