— Почему?
— Никакому заклятию не преодолеть междумирье, если отсутствует стабильный канал связи.
— Никакому?! — подскочил я.
Заставил себя сесть. Сердце бешено колотилось, распирало грудь. Неужели спасение было так близко? Неужели?.. Нет, прежних жён было не спасти, ведь целый портальный узел нашли лишь несколько месяцев назад. Но сейчас, когда мне так нужна жена…
— Никакому, — отозвался Лавентин. — Как только канал закрывается, муж и жена оказываются вне досягаемости друг друга. А через год можно снова открыть портал и снять с жены браслет. Брак-то не подтверждён, никаких препятствий к этому нет.
Как же трудно дышать. Я ослабил галстук, облокотился на спинку. Но всё равно было чувство, что я задыхаюсь, падаю в бездну, лечу.
— Ты уверен? — мой голос непривычно дрожал.
— Да, конечно, я сам женился на иномирянке, и её здесь нет, — улыбнулся Лавентин.
Это был редкий случай, когда его глаза не поддержали улыбку.
Но об этом я задумался мельком. Меня приливной волной накрывало осознание: я могу жениться, сохранить должность, и никто из-за этого не пострадает. Потому что от проклятья жену защитит междумирье.
Сердце выбивало сумасшедшую дробь.
Вытащив из-за пазухи блокнот, я черкнул записку привратному духу, велел упаковать женский родовой браслет так, чтобы никто не мог понять, что это, и прислать мне. Запечатал бумагу магическим знаком и отправил офицера сопровождения на всей возможной скорости мчаться ко мне домой и взять то, что дадут. Везти это в патентное бюро.
Лавентин внимательно на меня смотрел. Думаю, он всё понял, но я озвучил своё заветное желание:
— Сейчас ты достанешь мне жену. Что для этого нужно?
— Ты сам её достанешь. Попросишь у родовой магии притянуть девушку. В общем, ничего сложного.
Ничего сложного? У меня дыхание перехватило — так хотелось засмеяться. Лавентин даже отдалённо не представлял, как это для меня сложно, но теперь… Теперь…
Я вдруг понял, что улыбаюсь. Впервые за долгое время — искренне.
Может я слишком легко поверил, рано радуюсь, должен получить одобрение императора, но невыносимо хотелось, что бы всё получилось. Это шанс, который я просто не имел права упустить.
Глава 4
Глава патентного бюро был длором, что позволило заключить с ним магический контракт, обеспечивший строгое соблюдение условия: никому никаким способом не сообщать о сути изобретения и связанных с ним событиях.
Из всех предложенных Лавентином названий патента я выбрал наиболее точно передающее смысл, но не раскрывающее принцип: «Единовластный брак». Лавентин был против. Ещё более он возражал против регистрации патента на моё имя, но оставлять такое оружие в руках этого бесхитростного умника нельзя.
Лавентин дул пухлые губы и лишь после обещания обвинить его в покушении согласился передать права на свою грандиозную идею. Его покорность нервировала: не верилось, что он ничего не учудит. Он, конечно, мог не учудить… но не верилось.
Пока всё оформляли, офицер привёз упакованный в шкатулку браслет. Вдруг взмокли ладони, я растерянно смотрел на резной деревянный узор с черепами. Шкатулка с замком-головоломкой — подарок второй жены, купленный в Черундии.
Символично.
Воспоминание о колонии заставило вновь прислушаться к себе, ощупать сковавшее судьбу проклятие.
— Оставьте нас одних, — приказал я главе бюро и поставил шкатулку на софу.
Он покинул свой роскошный, отделанный золотом и бархатом кабинет.
Пока Лавентин ставил на пол портальный узел и чесал затылок, я запер дверь, проверил подсобную комнату с полными бумаг стеллажами и тоже её запер. Задёрнул портьеры.
Комната погрузилась во мрак. Я зажёг свечу.
Лохматый Лавентин склонился над ржавой коробкой портала. Как ненадёжно всё выглядело…
Свеча на столе задрожала от моего сбившегося дыхания.
— Уверен, что брак будет действительным?
Лавентин пожал плечами:
— Мой же считается, хотя жена в другом мире.
— Почему? Ведь магической связи между мирами нет. Уверен, что твоя жена не здесь?
— Уверен. Я лично засунул её в портал. Так что не переживай. А действительным брак считается, как я думаю, потому, что важен сам момент его заключения, а не постоянная связь. А если из-за её отсутствия источник магии сочтёт нас вдовцами, он вырастит новые женские браслеты, и мы спокойно женимся опять.
Может он и сможет спокойно…
— Так, — Лавентин хлопнул в ладоши. — Я вспомнил, как активировать узел. Бери браслет.
Нажав на скрытые рычаги шкатулки, я вытащил замотанный в мягкое полотно браслет. В сиянии свечи он казался золотым, среди переплетений узора просматривались пляшущие фигурки теней в балахонах.
— И что делать? — тихо спросил я.
Что я вообще делаю? Я обезумел? А если проклятье достанет жену сквозь миры?
Но ведь так я не увижу её смерти, могу никогда об этом не узнать.
Это подло, но…
Надо заткнуть совесть и просто сделать то, что надо сделать.
А потом об этом не думать.
Лавентин велел:
— Подними браслет и попроси родовую магию притянуть подходящую жену.
Я вздрогнул.
Жаль, браслет нельзя надеть на женщину не детородного возраста, иначе я бы призвал дряхлую старуху, которой скоро умирать.
Приближаясь к порталу, я ощутил колебания магии. Кожу покалывало. В овальное отверстие перехода просматривался похожий на пещеру тоннель.
— Вытяни руку и проси кого-нибудь подходящего, — скомандовал Лавентин.
Поднимая браслет к зеву междумирья, я усмехнулся. Подходящего? И кто подходит мне? Какая девушка могла бы… помочь снова ощутить вкус жизни? Существует ли та, что нужна мне и которой нужен я, нужен так же невыносимо и немедленно, как она мне?
В этот миг, когда брачный браслет в моей руке наполнялся теплом, в сердце невольно всколыхнулась мечта о крепкой любящей семье, которой у меня никогда не было, о тепле и душевной близости, желание заботиться о ком-то реальном, находящемся рядом, а не о подданных, выраженных в цифрах.
О доме, где меня любят и ждут, о детях. О семье, ради которой легче, радостнее защищать империю…
Я закрыл глаза, смаргивая, выбрасывая из головы эти бессмысленные, совершенно недостижимые из-за проклятия желания.
В меня кто-то врезался.
По пальцам скользнул шёлк волос.
Она прижалась ко мне.
Дрожала. Всхлипнула. Цеплялась за фрак, прижималась неистово, будто надеялась спрятаться на моей груди от всех бед. Стало трудно дышать.
Но я должен.
Раз уж зашёл так далеко, раз есть такой шанс — должен.
Не желая смотреть на возможную жертву проклятия, я нащупал её дрожащую руку и под край рукава приложил женский браслет. Тот потёк, охватывая тонкое, нежное запястье с лихорадочно колотившейся жилкой.
Избранница застыла. Лишь бешено стучало её сердце. Я поднял взгляд. Она смотрела на меня широко распахнутыми заплаканными глазами, в них был и ужас, и удивление.
Девушка была молода, верхняя губа — тонкая, а нижняя — пухлая, и это смотрелось невинно и соблазнительно одновременно. В растрёпанных светлых волосах мерцали золотые искры отблесков свечи.
Сердце пропустило удар.
Что я творю?
Я рванул браслет с её доверчиво замершей руки, но тот металлической змеёй свился вокруг тонкого запястья, сплавился, выстраивая родовой узор с тенями.
Поздно что-то менять.
Будто издалека послышался призыв Лавентина:
— А теперь назад. Давай, брось её назад.
Я не мог шелохнуться, не мог вдохнуть, просто стоял и смотрел на неё.
И только одна мысль: красивая, какая же она красивая…
Сердце заходилось. Я не хотел её отпускать, не так быстро. Но надо…
Закрыв глаза, я сосредоточился на проклятье, опутавшем меня, затянувшим и неискоренимым. Это отрезвило. Ухватив девушку за предплечья, толкнул её в портал. Её руки скользнули из моих ладоней, пальцы судорожно пытались уцепиться за меня, обжигая этой странной доверчивостью.
Я отшатнулся.
Попятился, позволяя Лавентину втолкнуть её в портал.