иво протянул сатирик. - Желательно! Ему желательно! Интересно, как ты с ними договоришься? насмешливо поинтересовался фоторепортер. - С кем? - Да с космитами. Как ты уговоришь их высадиться у нас на Окенче? - А почему именно на Окенче? Совсем неподходящее место. - Как же неподходящее? Есть еще у нас аэродром в Бемове. Аэродром - самое подходящее место для приземления. - Но не пришельцев! - перебил коллег редактор. - Инопланетяне должны выбрать для приземления какое-нибудь спокойное, небольшое местечко. Ну, напрягитесь! Ничего в голову не приходит? "Космический корабль приземляется в Груйце". Звучит? В Млаве. В Скерневицах. - В Гарволине, - подсказал сатирик. - Что-то слишком много этих космических кораблей! - саркастически заметил фоторепортер. - И все одновременно идут на посадку? Представляю, какая толкотня в воздухе. - Идиот! - только и сказал редактор. - Не старайся казаться глупее, чем ты есть на самом деле. - А он прав, этот самый магистр, как его... - высказал свое соображение сатирик. - Предположим, какая-нибудь из тарелок приземляется на твоем садовом участке. Американец что делает? Хватает фотоаппарат и делает снимок. А наши? Наши непривычные. - Да нет, наши тоже иногда хватаются за фотоаппараты, - не очень уверенно поправил его консультант. - Вот именно, что же сделают наши? - нетерпеливо спросил редактор. - Ведь что-то же они станут делать. И мне очень хочется это увидеть... Увидеть, так сказать, другую сторону медали. - Почему другую? А первая какая же? - с интересом спросил фоторепортер. - Первая - это пришельцы. Вот они приземляются, выходят из своего космического аппарата. И как набросятся на нас... - Особенно плазма. - Да отвяжись ты наконец от этой плазмы! Я исхожу из человекоподобных. Тогда как-то легче вообразить их модель поведения. А возможно, и не набросятся. На их месте я прилетел бы сюда за тридевять... световых лет не для того, чтобы набрасываться ни с того ни с сего на местное население. - А зачем бы ты прилетел? - Для установления дружеских контактов с обитателями другого мира. - А если эти существа настроены агрессивно? - не успокаивался фоторепортер. - Холера ясна, с вами невозможно говорить! - разбушевался редактор. Помечтать не даете! Воображения ни на грош! Молчать, пся крев! Прилетели, значит, инопланетяне к нам в гости, хотят установить с нами дружеские контакты. Мы тоже не прочь... - Но не все же так мирно настроены! Говорят, агрессия родилась раньше человека! - упорствовал фоторепортер. - Теперь он за агрессию уцепился! Империалистов выискал! Может, они еще негров угнетают?! - Насчет негров я бы не стал зарекаться, - осторожно заметил консультант. - Раз они инопланетяне, значит, живут на какой-то планете, так? А у планеты обязательно должен быть экватор... Редактор уже не помнил себя от ярости, зато его коллеги чрезвычайно оживились, и у них тоже явно заработало воображение. Редактор в своей ярости этого, похоже, пока не заметил. - Надо же какие кретины у меня сотрудники! При чем тут негры и экваторы? Летят к нам пришельцы, ясно?! Приземляются в... Гарволине, ясно?! Сразу видно, что пришельцы, ни на что не похожие! Никакие не империалисты и в партии не состоят! И я вас спрашиваю - что станут делать наши? Что, я вас спрашиваю? Будут удивляться? Придут в восторг? А может... - Лично я сомневаюсь, - осторожно заметил сатирик. - Ну и сомневайся себе на здоровье! Хоть повесься, только шевели мозгами! Все вы балбесы и идиоты безмозглые, а я хочу видеть, как наши отнесутся к их появлению. Хочу! В голосе редактора прозвучали такая страсть, такие боль и тоска, что проняли наконец толстокожих сотрудников. Каждый из них вдруг почувствовал, что он тоже хочет это видеть. Каждый из них просто жаждал увидеть собственными глазами, как польская общественность отреагирует на высадку в Гарволине пришельцев с далекой планеты. Даже фоторепортера проняло. Отвернувшись от коллег, он взглянул в окно и вместо толпы, рвущейся в переполненный автобус, увидел в своем воображении огромные толпы народа, рвущиеся к только что приземлившемуся космическому кораблю. Прийти в себя заставил крик пассажира, наполовину защемленного захлопнувшейся дверцей автобуса. "Вот интересно, а если и в самом деле прилетят, как пробиться через такую толпу, чтобы сделать снимки?" профессионально подумал он. Сатирик же представил другую картину, доставившую ему огромное удовольствие. Всю Польшу охватила паника, стремительно опустели здания райкомов партии и правительственных учреждений, а также секретариата Союза польских писателей. Все обитатели вышеупомянутых учреждений бросились скрываться на всякий случай. Вот знакомый министр присел за уличной тумбой, вот маститый журналист забрался в контейнер с мусором, слышно, как стучит зубами от страха. О, как бы хотелось увидеть все это воочию! Консультант по вопросам науки и техники ничего не представлял и ничего в своем воображении не видел, зато совершенно отчетливо почувствовал, что не колеблясь отдал бы две свои зарплаты, лишь бы увидеть то, о чем говорил редактор. А редактор тем временем взял себя в руки и почти спокойно, но с глубокой внутренней убежденностью заявил: - Реакцию общественности можно определить только опытным путем. Они должны приземлиться! Присутствующие молчали, потрясенные. Первым пришел в себя консультант, в котором аукнулись некогда приобретенные познания. - Ну так что? - спросил он. - Беремся? Внешнее спокойствие редактора мгновенно улетучилось, верх взяли энтузиазм и юношеская одержимость. - А как же иначе? - пылко вскричал он. - Ясное дело! Вытащив из ящика своего стола блокнот, он принялся лихорадочно листать его, одновременно спеша поделиться с коллегами своими соображениями. - Эти, из Центра, непременно помогут нам. Голову даю на отсечение! Может, главное возьмут на себя, у них же больше возможностей. Организуем, значит, приземление космического корабля... - В маленьком городке! - подхватил консультант. - Я уже более-менее представляю, как это технически организовать. А как фамилия того типа из отдела космических исследований? - Его-то я и ищу, ведь кое-какие специальные сведения нам необходимо получить. - Да вы никак спятили? - поворачиваясь к ним, недовольно заметил фоторепортер. - Интересно, что такое вы собираетесь организовать? - Глупый вопрос, неужели еще не дошло? Мы собираемся устроить настоящее приземление космического корабля, доставившего на нашу Землю гостей с отдаленной планеты другой солнечной системы, и изучить реакцию польской общественности на прилет космических пришельцев! Надо же когда-нибудь это сделать! - Точно! Давно пора! - c восторгом подхватил идею сатирик. - Раз настоящие инопланетяне до сих пор никак не раскачаются... Сколько же можно ждать? Фоторепортер недоверчиво слушал своих коллег. Уж не смеются ли они над ним? Розыгрыш в их среде - обычное явление. Но нет, не похоже, вон как они взволнованы, видно, и вправду ухватились за эту бредовую идею. Впрочем, почему бредовую? Что-то такое в ней есть, надо признаться. И фоторепортер не успел опомниться, как сам стал самым горячим сторонником необычного эксперимента. - А знаете, это мысль... Неглупо придумано. Нет, очень даже неглупо. Да что там, гениальная идея! Езус-Мария, вы хоть представляете себе, какие могут получиться фотографии?! - Еще бы! Вот видишь, а то нос воротил. Первоначальный скептицизм и недоверие сменились абсолютным энтузиазмом четырех членов здорового коллектива. В конце концов, все они были журналистами, и этому зернышку журналистики в глубине их душ не было никакой возможности дать ростки и расцвести на бесплодной почве окружающей их действительности. И теперь это зернышко, вернее, четыре зернышка вдруг встрепенулись в глубинах их душ, в предвкушении возможного расцвета. Ведь настоящий журналист в своей профессиональной деятельности должен руководствоваться тремя основными принципами: интересоваться, узнавать и публиковать. А тем временем работа данной редакции, как, впрочем, и всех остальных редакций в нашей стране, была так стиснута всевозможными запретами и ограничениями, что у журналистов опускались руки. И вот совершенно неожиданно появляется НЕЧТО... - Первая заповедь нашего начинания, - прерывающимся от волнения голосом, весь сияя, заявил редактор, взяв на себя руководство упомянутым начинанием, - делаем все тихо, по договоренности. Запомните! - Заявления не пишем? - радостно удивился сатирик. - Ни с кем не согласовываем? Не испрашиваем ничьего разрешения? посыпались вопросы. - Опомнитесь! Кто может дать на это разрешение? Не говоря уже о том, что сразу же станет всем известно. - За такое можно и по шее схлопотать, - засомневался сатирик. - Я за все отвечаю! - горячо заверил редактор. - И ради такого готов и претерпеть! - Ты-то, может, и готов... - А ты нет? Смотри какой боязливый. Тебя никто не заставляет, можешь отказаться, еще не поздно. - Нашел дурака! Такой случай подворачивается! Да, может, у меня второго подобного никогда и не будет. Блаженное выражение лица сатирика лучше всяких слов свидетельствовало о его искренних чувствах. Выкаблучивался он лишь в силу застарелой привычки. А теперь, когда услышал, что необыкновенную операцию планируется провести без согласования с вышестоящими органами, все его существо преисполнилось прямо-таки неземным упоением. Вдохновение снизошло на всех четырех членов будущей операции. Вдохновение безудержное, не стесненное никакими рамками и запретами. Фантазия расцветала на глазах, будущая операция обретала плоть и кровь. Стремительный бег фантазии прервало появление до костей промокшего художника. Его следовало поскорей приобщить к тайным намерениям, ибо без художника никакое мероприятие обойтись не может. - Янек, а ну-ка давай соображай! - весь дрожа от возбуждения, потребовал редактор. - Слушай внимательно, дорогой: мало того что мы приземляемся, так мы еще должны сделать то, чего не было в истории человечества высаживаемся! Соображаешь? Выходит нечто, похожее на человека, но не человек! Так что обдумай одежку, набросай эскизы костюмчиков. Доходит? Чтобы сразу поняли - это не люди! Чтобы ни у кого ни малейших сомнений, а то, избави Бог, еще проверять бросятся! И не задавай мне глупых вопросов, на что они похожи, сам пошевели мозгами. - Пошевелю, не впервой, - отозвался художник, пытаясь хоть как-то пристроить совершенно промокший плащ. - Я-то набросать могу, да вам такое зачем? - Как это зачем? Ты что, надеешься, что мы дождемся прибытия настоящих космитов? Как же, держи карман шире! Даже если нечто подобное когда-нибудь и случится, уж мы-то наверняка до тех пор не доживем, а так по крайней мере хоть увидим, как оно все произойдет. - Так мы же будем знать, что это понарошку. - Ну так что? Знать будем только мы, а все остальные воспримут пришельцев как настоящих. И не придирайся, не требуй от нас слишком многого, ведь реакция людей будет самой что ни на есть настоящей, а это для нас главное. Из-за этого и беремся за такую задачу. - Пойми же, мой ангелочек, - вкрадчиво произнес сатирик, - спектакль мы устраиваем только для самих себя, а зрители должны поверить, что все происходящее на сцене - взаправду. - Вот почему оно и должно выглядеть как настоящее, а мы станем лишь наблюдать за тем, как зрители воспримут организованный нами спектакль, добавил научный консультант. Художник, как всякий нормальный человек, тоже не сразу воспринял новацию. Требовалось время, чтобы она дошла до его сознания. И повторилась история с его коллегами: по мере проникновения новой идеи в сознание недоверие на лице художника постепенно сменялось живым интересом. Вот уже в душе художника запылало пламя вдохновения. Что значит творческая натура! Но именно художник, человек вроде бы далекий от приземленных бытовых реалий, вернул своих зарвавшихся коллег на грешную землю. - А где мы возьмем космический звездолет? - спросил он. - Эскизы костюмчиков должны соответствовать средству передвижения. Этот простой и законный вопрос поставил в тупик его коллег. В своих фантазиях они как-то обошлись без этого пункта программы, перейдя непосредственно к высадке инопланетян. Они, инопланетяне, уже приземлились и вышли... неизвестно из чего. Увлеченные реакцией землян, мечтатели как-то упустили этот существенный момент. - Ты говоришь - средство передвижения? - почесал в затылке редактор. Видишь ли, мы об этом как-то не подумали. - Ракета?.. - Давайте думать, - предложил научный консультант. Фоторепортер внес свое предложение: - Наш космический корабль должен соответствовать тому, как его представляют себе люди. Главное, исключить все сомнения, тут Адам прав. Ведь существует же литература о космосе, множество произведений научной фантастики, в конце концов, у людей создалось представление... - ...выработался стереотип космического корабля! - подхватил сатирик. Вот мы и должны базироваться на таком стереотипе. Кто там писал о пришельцах? - Из наших - Лем, - ответил научный консультант. - А начал Уэллс. Еще Брэдбери писал. Вот я только не очень хорошо помню, что они там наплели о внешнем виде космического корабля. И еще этот писал... как его. На букву "Г"... - Гораций? - услужливо подсказал сатирик. - Да пошел ты! - обиделся консультант. - Ты же хотел на "Г". - Надо же, вылетело из памяти... Ну тот самый, который первым начал. Выстрелил людьми из пушки на луну. - Жюль Верн, - сказал редактор. - И в самом деле на букву "Г". - Ты что, офонарел? - возмутился фоторепортер. - Собираешься наших тоже из пушки выстреливать? - И подумать только, это говорит человек с высшим техническим образованием, - укоризненно качая головой, проговорил сатирик. Консультант вышел из себя. - Да отвяжитесь вы, чего пристали! Я же просто размышляю вслух... Нужно придумать такое, что способно свободно передвигаться во всех направлениях, и в вертикальном, и в горизонтальном. Способно приземлиться на небольшой площадке. Способно взлететь без разбега... И вообще это должен быть воздушный корабль! - Что ты говоришь! - удивился фоторепортер и с издевкой добавил: - А я думал - подводная лодка. А сатирик недоверчиво поинтересовался: - Наше средство передвижения должно свободно перемещаться как по вертикали, так и по горизонтали и, скажешь еще, быть может, неподвижно зависать в воздухе? Интересно, где ты такое возьмешь? - Вот я и не знаю. Говорю же, надо подумать. Самолет отпадает. Воздушный шар? А может, что-нибудь этакое... реактивное? В голосе их технического советника компаньоны явственно уловили растерянность и поняли - надо подключаться. Редактор напряженно наморщил лоб. - Парашют? Планер? Дельтаплан? Авиетка? - бормотал он. Художник в немом изумлении наблюдал за своими озабоченными коллегами. Поскольку в редакцию он прибыл последним, гениальная идея еще не успела оглушить его так, как прочих, и у него сохранилась способность соображать. - Вы что, спятили все? - чуть ли не с ужасом поинтересовался он. Умственное затмение нашло на вас? Ведь давно выдумано такое средство передвижения. Самый обыкновенный вертолет! Геликоптер! В полном остолбенении целых десять секунд коллеги молча взирали на художника. Наконец, сатирик, схватившись за живот, захохотал дьявольским смехом, консультант ударил себя по лбу, а редактор расцвел, как майский ландыш. - Янек, ты просто гений! - с чувством воскликнул он. Гениальное замечание художника внесло свежую струю в разработку технических деталей операции. Правда, пресса располагала собственным вертолетом, но размеры его были явно недостаточными для осуществления задуманного. Этот факт сбил с толку мечтателей, но ненадолго. Решили вертолет одолжат у военных. Затем разгорелась дискуссия по вопросу внешнего вида средства передвижения. И тут возникли непредвиденные проблемы. - Так ты уверен, что он потеряет управляемость? - в сотый раз допытывался фоторепортер. Технический консультант в сотый раз подтверждал: - И не только управляемость. Если мы хотим, чтобы он летел беззвучно... если выключить звук, боюсь, лететь вообще не сможет. Уж слишком многого вы хотите от вертолета! Технические трудности не обескуражили автора проекта. - Значит, надо сделать так, как мы и задумали, - толковал коллегам редактор. - Пролетит минимальное расстояние по прямой, столько, сколько требуется для того, чтобы взлететь и сесть. Стартует... Надо подумать, но взлетать будет из какого-нибудь укрытого места. И опять разгорелась дискуссия, теперь насчет того, откуда вертолету взлетать. И где садиться. В ходе бурного обсуждения решили: самым идеальным местом для приземления будет центральная, так называемая рыночная площадь в Гарволине, на которой располагается к тому же автовокзал. И в самом деле выбранное место соответствовало самым строгим требованиям. Во-первых, сам Гарволин. Идеальный городок для проведения эксперимента. Не очень большой, но и не сказать, что совсем маленький. Не центр мировой культуры, но и не отсталая, заброшенная дыра. Пусть не связан с крупными городами железнодорожной линией, зато связан отличным шоссе, по которому курсируют рейсовые автобусы. Базарная площадь достаточных размеров, центр города, окруженная магазинами и прочими злачными местами, тут же, как уже было сказано, автобусная станция, где всегда толпится народ. Во-вторых. Со всех сторон Гарволин окружают леса, в них легко найти хорошо укрытое место, где можно спрятать вертолет и откуда он может взлететь. Окрестные леса хорошо знал фоторепортер и вызвался завтра же поискать там подходящую полянку. - Но имейте в виду, все должно содержаться в величайшей тайне! - веско заявил редактор. - Никто не должен ничего знать о готовящемся эксперименте, иначе он просто теряет смысл. Все поняли? Никаких друзей, никаких жен, никому ни словечка. А главное, как огня остерегайтесь прессы. - А мне казалось, пресса - это мы, - заметил сатирик. - Надеюсь, вы меня поняли! - загремел редактор. - Забыть о друзьях-приятелях, женах и детях! Никому ни словечка! - Но ты представляешь, что может получиться? - настаивал сатирик. Пресса, телевидение, все информационные агентства сразу подхватят... Ведь это же международная сенсация столетия! "Таймс"! "Франс-Пресс"! "Шпигель"! - Международный скандал столетия, - поправил его фоторепортер. - Слушайте, влетит нам. Нет, мы не можем идти на такое. Никакие возражения коллег не могли заставить редактора отказаться от осуществления заветной мечты. Не испытывая ни малейших сомнений, он твердо заявил: - А мы дадим dementi, опровержение, пояснение, как хотите. Свалим все на изучение общественного мнения. На следующий же день все средства массовой информации сообщат правду, и ничего нам не будет. А сейчас за работу, друзья! Столько всего предстоит сделать. Янек, костюмы первым делом!