- Неужто второй раз приземляются? - удивился первый шофер, глядя на блестящую точку в небе. - Черт их знает, - чесал в затылке второй. - Вчера с этого все и началось, вот так оно и выглядело. Считай, тебе повезло, похоже, они повторяют, может, специально для кино? Видишь, вон там стоит "рафик" кинохроники. - Выходит, я все смогу увидеть? - обрадовался первый. - Может, и увидишь...
Редактор, историк, консультант, сатирик, фоторепортер и секретарша наконец покинули кафе. Казик, которого совершенно не интересовали чужедальние планеты, еще раньше отбыл в Варшаву со своими ножницами. На площади сотрудников местной печати ждали редакционный "фиат" и "вартбург" фоторепортера, уже на новеньких колесах. В некотором отдалении виднелись машины кинохроники и телевидения, уже готовые к отъезду. - Минутку, только сигареты куплю, - сказал сатирик. - Может, в киоске еще остались. - И для меня купи, - попросил фоторепортер, с трудом отрывая взгляд от секретарши, этого небесного создания. - Если есть - "Экстру", а нет, так что-нибудь. Сатирик направился к киоску, остальные стояли у машин и ждали его. Купив сигареты, сатирик повернулся, чтобы направиться к машинам, увидел шоферов с задранными головами, задрал свою и остолбенел. Над площадью бесшумно зависло бокастое серебристое веретено, над которым, рассыпая искры, вибрировал световой круг. Протерев глаза, сатирик поглядел на площадь, на коллег, ожидающих его у машины, и, с усилием преодолев оцепенение, бросился к ним. Те уже принялись рассаживаться по машинам. - Стойте! - дико крикнул сатирик. - Да стойте же! Вы что, ослепли? Глядите, что это?! Коллеги с удивлением поглядели на сатирика, потом перевели взгляды на небо. И тоже застыли в неподвижности. Серебряное веретено уже совсем снизилось над площадью. Оно не издавало никаких звуков, совсем никаких, не было слышно даже тихого урчания. Слышался лишь свист ветра, поднятого вращающимся световым кругом. И оно было абсолютно ни на что не похоже! Фоторепортер потряс головой и протер глаза. Остальные стояли неподвижными каменными изваяниями. Ни жеста, ни звука. Тут к окаменевшей группе подбежал сбитый с толку социолог. Он немного позже остальных покинул кафе и только сейчас заметил странный предмет над площадью. - Что это? - лепетал он. - Как же это?.. Ведь |это же не мы... Ему никто не ответил. Блестящий предмет опускался так медленно, что его движение трудно было уловить. Вот между ним и мостовой осталось не более десяти метров. Кажется, он застыл, больше не снижался, лишь непрерывно вращался над ним сверкающий световой круг. Пассажиры отправляющегося автобуса заняли свои места и с умеренным интересом выглядывали в окна. - Пока, - сказал второй водитель первому. - Мне пора. Вчера я все это видел, так что, пожалуй, поеду. А тебе повезло! Выплюнув окурок, он растоптал его и залез в кабину автобуса. Не торопясь включил двигатель, не торопясь стал выруливать со стоянки. Первый шофер не отрывал жадного взгляда от зависшего над площадью веретена. Потом, все так же не сводя взгляда с космического корабля, задом влез в свою кабинку и, почти не глядя, занял освободившееся место на стоянке у автовокзала. Поставил автобус, открыл дверцу, пассажиры стали занимать свои места, а шофер вышел из кабинки и все внимание уделил космическому кораблю.
Автомашина с журналистами из Гданьска с визгом затормозила у "фиата" местных работников пера. Из гданьской в жуткой спешке выскакивали приехавшие. - Привет, Стась! - крикнул фельетонист сатирику, с которым был хорошо знаком. - Что тут происходит? Нам казалось, все это еще вчера было... - Здравствуйте, панове! - поздоровался с местными коллегами спортивный комментатор, - Выходит, мы все-таки успели? А я, знаете ли, всю дорогу только и делал, что покрышки латал! Но если это происходит сегодня, то что же было вчера? - Послушайте, а оно великолепно выглядит! - восхищался критик, лихорадочно вытаскивая фотоаппарат и прицеливаясь в небо. - Кто это сделал? Клянусь, в жизни такого не видел! Приезжие журналисты суетились, восхищались и работали вовсю, местные, в том числе и бывшие пришельцы, стояли столбами, ни словом не отреагировав на приветствия гданьских коллег. Критик с удивлением взглянул на фоторепортера. - Янушек, что с тобой? Парализовало ручки? Такая оказия, снимки выйдут уникальные, а ты с места не сдвинулся! Если нет кассет, возьми у меня. Фельетонист подбежал к сатирику и ткнул его в бок. - Да очнись же! Скажи хоть, что здесь было вчера? Очнувшись, сатирик перевел взгляд на гданьского коллегу и невнятно пробормотал: - Вчера? А что вчера?.. - Если вчера ничего не было, к чему потребовалось давать опровержение? удивлялся гданьский редактор. - И почему никто особенно не интересуется этим необычным явлением? Глядите, даже вверх не смотрят! Местные журналисты по-прежнему пребывали в оцепенении, никак не реагируя на вопросы приехавших, и не спускали глаз с чудесного видения. Веретено тем временем незаметно опустилось ниже, вот от мостовой его отделяют уже три метpa, вот два, вот оно коснулось острием булыжников площади. И в этот момент вибрирующий сверху световой круг перестал вибрировать и исчез, словно его и не было. Гданьские газетчики безостановочно щелкали фотоаппаратами, блистали вспышки, хотя в них и не было необходимости - солнце ярко сияло. И не только солнце. Солнце сияло в небе, а на земле не менее ярко сиял предмет, спустившийся с неба. - Колоссально! Невиданно! - бормотал фельетонист, щелкая затвором фотоаппарата. - Как вам удалось такое сделать? Первоклассная работа, клянусь честью!
- Что-нибудь успокоительное, - мрачно попросил директор школы у аптекаря. - И такое, чтобы сразу подействовало. - А вы разве не на уроке? - удивился аптекарь. - Сказал бы я вам, где у меня эти уроки сидят, - пробурчал учитель математики, он же директор школы. - Я подал заявление об уходе. В конце концов, всему есть предел! - А я? - нервно вскричал аптекарь. - А мне как прикажете теперь себя вести? Ведь это же я вызвал пожарников! Как дурак попался на удочку, поверил!.. - Что же мне тогда говорить? - взорвался математик. - Как людям в глаза смотреть? От стыда не знаю куда деться, а заявление мне не подписывают! Что-нибудь успокоительное! Аптекарь подошел к одной из полок и снял темный пузырек. - Самые сильнодействующие таблетки! - мрачно заявил он. - Для начала примите сразу две, а потом по одной три раза в день. Вот вода, запейте. Математик недоверчиво повертел пузырек, недоверчиво оглядел две вытряхнутые на ладонь таблетки и взял в руки стакан с водой. - Теперь я уже никому и ничему не верю! - отрешенно заявил он. Проглотил обе таблетки, запил водой, а пузырек сунул в карман. Попрощался и шагнул к двери. Открыв дверь, он застыл на пороге, с недоумением глядя на блестящее космическое веретено. Долго так стоял, потом с отвращением плюнул, захлопнул за собой дверь и решительно зашагал домой, даже не повернув головы в сторону площади. Удивленный аптекарь вышел из-за прилавка и тоже открыл дверь. В этот момент сверкающее веретено как бы дрогнуло, и с него сплыло вниз человекоподобное существо. Вместо головы - или на голове - у него был полупрозрачный стеклянный шар, внизу две ноги, а между тем и другим бокастое туловище, из которого торчали четыре чрезвычайно подвижные руки. И из этих рук во все стороны растопырились тонкие палочки, сразу же заставившие вспомнить спицы номер три с половиной, но намного тоньше и ухватистее. Вслед за первым существом на рыночную мостовую соскользнуло второе, точно такое же. И вскоре вокруг космического корабля уже стояло пять космических пришельцев. Аптекарь вернулся за прилавок, отыскал на полке еще один темный пузырек, вытряхнул на ладонь две таблетки и запил водой, которая еще оставалась в стакане.
* * * Люди на главной площади города Гарволина останавливались и без особого интереса разглядывали пришельцев из космоса. Громкоговорители прервали вдруг передачу о пользе гербицидов и уже в десятый раз повторили экстренное сообщение, решительно опровергающее достоверность приземления инопланетян в Гарволине. Глядя на пришельцев и слушая опровержение, закалившиеся в космических проблемах гарволинцы лишь плечами пожимали. Иногородние проявляли к гостям из космоса больше интереса. "Рафик" телевидения покинул рыночную площадь без колебания, кинохроника проявила нерешительность. Ее машина то двигалась с места, то опять останавливалась, явно не зная, что делать. Журналисты из Гданьска опять подбежали к местным коллегам, видя, что они по-прежнему стоят, не шевелясь. - Эй, ребята, что с вами? - встревожился гданьский редактор. - Со вчерашнего дня могли бы и попривыкнуть. Это мы должны бы остолбенеть, ведь и вправду здорово получились у вас эти космиты! Правду брат сказал. - Да что случилось-то? - встревожился вдруг фельетонист. - Это что, незапланированное повторение? Без вашего ведома повторяют? Ну так что, талантливо придумано, пусть люди еще полюбуются. Критик потерял терпение. - Ну что молчите, словно языки проглотили? Сказали бы - это уже все или еще что предусмотрено? По дружбе могли бы и предупредить, мы совершенно случайно узнали и думали, уже опоздали. - А кто изображает этих пришельцев? - вытащил блокнот гданьский редактор. - И как вам удалось приделать им по четыре руки? Должен признать, выглядят ну прямо как настоящие! Произведение искусства, да и только! И хотя гданьские журналисты засыпали местных градом вопросов, затормошили их, те по-прежнему стояли неподвижно, не в силах произнести ни слова. Только консультант по вопросам науки и техники раскрыл было рот, чтобы что-то сказать, но не издал ни звука. Тут откуда-то прибежал архитектор, таща за руку упиравшегося художника. - Замечательно, великолепно! - громко кричал архитектор. - Лучше, чем вчера! Но я считаю, для повтора следовало сохранить прежнее оформление! Хотя вот эти руки - нечто потрясающее! Высший класс! Нет, вы расскажите, как вам удалось... - Так вы что, теперь каждый день намерены это показывать? поинтересовался спортивный комментатор. Издав какой-то странный звук - нечто среднее между триумфальным возгласом и собачьим воем, - социолог вдруг рванулся в сторону, наверное, за дополнительным материалом для диссертации. На сатирика ни с того ни с сего напал вдруг приступ истерического смеха, он даже согнулся до земли. Смертельно побледнев, редактор с ужасом всматривался в пришельцев из глубин Вселенной, изо всех сил удерживая готовый покинуть его рассудок...