Я иногда заглядываю в литературную группу в Москве, но, сказать по правде, я там не прижилась. Мне сразу дали понять, что я не того полёта птица.
Я журналистка, главный редактор, номинант премий, а они – обычные люди, которые занимаются графоманией. Нет, я не сама до этого додумалась, мне это подсказали, но была с этим полностью согласна.
Меня за мои образные стихи тут же раскритиковали, словно почувствовали в новичке соперника. Нет, вначале, когда я только туда пришла, отнеслись мягко, приняли, а, узнав, что я издательский работник, захотели книг на дармовщинку.
Конечно, я уклонилась от предложения, не отказывая, но и не обещая. А вот к моим стихам они отнеслись весьма прохладно. Говорили, что я увлекаюсь самолюбованием, что мне не хватает насыщенности.
Выслушав эти благоглупости, я выпала в коридор обескураженная. Вдруг кто-то легко тронул меня за локоть.
Я обернулась, и увидела мужчину лет от пятидесяти пяти до шестидесяти. Худощавый, высокий, я машинально отметила длинные, тонкие пальцы, значит, либо музыкант, либо художник. Приятная, интеллигентная наружность, благородство во взгляде, и какая-то теплота, которой не увидишь сейчас в глазах москвичей...
- Девушка, можно к вам обратиться? – вежливо спросил он, слегка заикаясь, он имел дефект речи.
- Да, конечно, - уныло ответила я, пребывая в скверном настроении после общения с корифеями.
- Меня зовут Ганибин Альберт Романович, я здесь случайно оказался, но слышал, как они вас разнесли.
- Ничего, - вздохнула я, - значит, я не поэт, а так, рифмоплёт на
выезде.
- Нет, - он взял меня под руку, и мы медленно двинулась на выход из Дома Литераторов, - вы поэт, настоящий, с большой буквы, просто ещё очень молодой и неопытный, а они злятся на вас за вашу талантливость. Вам нужна хорошая школа, а эти – злобные графоманы, страдающие синдромом большого города.
- Это как? – заинтересовалась я.
- Вы же слышали, какие у них стихи.
- Тяжёлые, - признала я, - много лишнего, отчего теряется смысл.
- Вот, вы сами видите, - улыбнулся он, - я вижу уютный скверик, пойдёмте туда.
Мы проговорили три часа, которые пролетели для меня совершенно незаметно, настолько Альберт Романович оказался приятным собеседником.
Сам он в Москве оказался случайно, проездом, живёт в небольшом городе в области, где и занимается творческой деятельностью. Поэт, писатель, обладатель исключительного слуха, виртуозно обращающийся с пианино, а так же художник-миниатюрист. Интеллигент и интеллектуал, да и просто приятный во всех отношениях человек.
Мы с ним общаемся по Агенту, в Одноклассниках, он меня критикует, но критикует нормально. Его критика объективна, с желанием помочь. И, главное, я усваиваю его объяснения.
Он даже звал меня в их город, познакомиться с другими литераторами из их группы, но мне пока некогда. С некоторыми он меня свёл по интернету, на проверку оказались отличные люди.
Весь полёт я старалась не смотреть в иллюминатор, вид облаков вызывал у меня судорожную икоту, а о том, что я нахожусь на огромном от земли расстоянии, я старалась вообще не думать.
И вздохнула с облегчением, когда самолёт коснулся земли.
В Великобритании я не была ни разу в жизни, сразу захотелось заехать в Лондон, посмотреть, что он собой представляет. Говорят, это нечто особенное из-за изысканной архитектуры.
- Потом заедем, - воскликнул Павел Николаевич, - сейчас нам
надо быть в замке.
Мы взяли в аэропорту такси, и, погрузив свои вещи в багажник, поехали сразу на место назначения.
Того, что я увидела в окно такси, было достаточно, чтобы прийти в восторг, а потом замелькали поля.
- Красиво тут, - воскликнула я, глядя на изысканный облик старой, доброй Англии. Мы въехали в небольшой лес. Красивый, лиственный, а шофёр, доехав до определённого места, остановился.
- Дальше идёт частная территория, - сказал он, - я не имею права въезжать туда.
- Поезжайте, - сказала я, - мы с супругом, - кивнула я на Нестерова, - владельцы этой территории.
Шофёр так посмотрел на нас, что я едва сдержала смех, но двинулся дальше, а Павел Николаевич смутился.
- Зря ты это сказала, - вздохнул он, - чувствуется, тебя данная ситуация забавляет.
- Есть такое дело, - признала я, но, увидев сам замок, обомлела.
Огромная, старинная крепость с башнями, знаменитый, английский газон, высоченные деревья...
Шофёр остановился около входа, из дома вышел дворецкий, одетый в костюм прошлых столетий, лакей, тоже выряженный пугалом, открыл нам дверцу машины.
- Добрый день, сэр, мисс... – чопорно сказал дворецкий.
- Миссис, - поправила я его.
- Миссис, - вежливо сказал дворецкий, - здесь частная территория. Кто вы?
- Поверенный герцога Драмонд Джек Батвилл должен ожидать нас, - сказал Павел Николаевич.
- Да, сэр Батвилл сказал, что должны приехать наследники, супружеская чета. Ваши документы, пожалуйста.
Мы предъявили документы, дворецкий убедился, что мы не самозванцы, велел отнести наши вещи в апартаменты, а нас проводил к нотариусу.
Поверенный походил на мумию. Таково было моё первое впечатление. Я, ошеломлённая красотой замка, села в антикварное кресло, да так и застыла с открытым ртом.
Окно в кабинет было прикрыто, от ветра приятно шумели
деревья. Павел Николаевич обсуждал с нотариусом некоторые
нюансы, мы поставили подписи, потом выпили чаю с молоком на веранде, и сэр Батвилл уехал.
- Ужасно, - вздохнула я, посмотрев в чашку, - у них что, кофе нет?
- Кофе тут пьют исключительно с утра, - улыбнулся Павел Николаевич, - тут тебе не Германия или Австрия, где их меланж в любое время суток принесут, не спрашивая, хочешь кофе или чай.
- Я хочу кофе, - нахмурилась я, покосившись на дворецкого.
Тот стоял столбом в дверях, не желая двигаться с места. Я знаю, что у них так принято, чтобы прислуга стояла рядом во время трапезы, но только меня это изрядно нервировало.
И я поднялась с места.
Можно попросить, чтобы мне принесли кофе, но я так не могу, не умею обращаться с прислугой. Да ещё мумия номер один в дверях маячит, дворецкий, то бишь, а мумия номер два, разумеется, нотариус.
- Вам что-то угодно? – спросил дворецкий.
- Мне нужна кухня, - сказала я, - проводите меня туда.
- Скажите, что вам угодно, и тот час принесут.
- Дудки, - возмутилась я, - где кухня? В какую сторону идти?
Пришлось ему показывать мне дорогу на кухню, где в это время что-то готовила худощавая женщина средних лет.
Увидев меня, она присела в полупоклоне, а я попятилась.
- Что она делает? – оторопела я, посмотрев на дворецкого.
- Приветствует вас, леди герцогиня, - заявила мумия, а я скрипнула зубами.
- Значит, так, - прошипела я, - не смейте называть меня леди герцогиня, не смейте бить челом, то есть, кланяться. Я к подобным фокусам не привычная, а во-вторых, я хочу кофе. Тут есть кофеварка?
- Кофеварка? Кофе? – с ужасом спросил дворецкий, а повариха и вовсе вытаращила глаза, - кофе в полдень?
- Слушайте, отстаньте от меня со своими заморочками, - поморщилась я, - я пью кофе литрами, даже на ночь, а чай не предлагать. Я от него уснуть не могу. Всё предельно ясно?
- Я сейчас сварю вам кофе, - пролепетала повариха.
- Кофеварка где? – сурово спросила я.
- У нас её нет, - воскликнула женщина, - я варю кофе в
кастрюльке.
- Очень мило, - фыркнула я, - не отвлекайтесь, я себе сама сварю.
- Да вы что? – ужаснулась женщина, - как можно? Я сварю, а Джайлз принесёт. Вы же леди.
- Тьфу, блин, - бросила я в пространство на родном языке, - на велосипеде, а за нею кот, задом на перёд, - и перешла на английский, - любезная, не злите меня. Я к этому не привычна. И кофе в состоянии сварить себе сама.