Организация и подготовка соединения проходили в несколько этапов: с августа 1944 г. — на полигоне Нойхаммер (Силезия), а с декабря 1944 г. — в Палуццо (Северная Италия). Следует сказать, что военнослужащие соединения были не единственными кавказцами на этой территории. В этот период здесь находилось еще около 6500 беженцев с Северного Кавказа, руководимых черкесским князем Султан Келеч-Гиреем. Все боеспособные мужчины из их числа в возрасте от 18 до 70 лет были сведены в два добровольческих полка, каждый из которых состоял из рот, сформированных по национальному признаку. Эти полки были призваны играть роль частей самообороны в местах размещения беженцев и одновременно служить резервом для комплектования Кавказского соединения{847}.
Из всех частей войск СС, укомплектованных туркестанскими и кавказскими добровольцами, в полноценных боевых действиях участвовал только 1-й Восточно-мусульманский полк СС. В марте 1944 г., после первоначальной подготовки, он был переброшен в Западную Белоруссию, в район города Юратишки, где принимал участие в боях с партизанами. Одновременно личный состав части заканчивал свою подготовку перед предполагаемой отправкой на фронт{848}. Однако уже в августе 1944 г. полк был отправлен в Польшу, где два его батальона приняли участие в подавлении Варшавского восстания. Немцы не решились использовать их самостоятельно, а включили в состав Специального (карательного) полка СС под командованием штандартенфюрера СС Оскара Дирлевангера. Следует сказать, что это была в своем роде уникальная операция. Ее главной особенностью в данном случае являлось то, что здесь, под общим командованием обер-группенфюрера СС и генерала полиции Эриха фон дем Бах-Зелевского, сражалось сразу несколько «восточных» добровольческих формирований. Ранее немцы только за редким исключением допускали подобную концентрацию. Обычно они предпочитали использовать такие части поодиночке. Таким образом, в подавлении Варшавского восстания участвовали следующие формирования «восточных» добровольцев: 1-й туркестанский и 2-й азербайджанский батальоны 1-го Восточно-мусульманского полка СС (800 офицеров, унтер-офицеров и рядовых); сводный полк «Бригады Каминского» (1700 человек); 3-й казачий кавалерийский батальон 57-го охранного полка; 69-й казачий батальон 3-й кавалерийской бригады Казачьего Стана; 1/111-й азербайджанский пехотный батальон; 2-й (азербайджанский) батальон полка специального назначения «Бергманн» (5 офицеров, 677 унтер-офицеров и рядовых); 3 украинские роты в составе частей Службы безопасности (СД). Общая численность этих формирований составила около 5 тыс. человек, или 1/4от количества немецких войск в этой операции{849}.
Действия 1-го Восточно-мусульманского полка в Варшаве были в целом высоко оценены немецким командованием. Многие из его солдат и офицеров были даже отмечены наградами, включая и Железные кресты. Тем не менее участие в подавлении Варшавского восстания было последней боевой операцией полка. С тех пор и до самого конца войны он только подвергался постоянным реорганизациям, а его личный состав проходил переподготовку.
Такие же формирования, как Татарская горно-егерская бригада и Кавказское соединение войск СС, фактически не принимали участия в полноценных боевых действиях, так как не имели достаточной подготовки и вооружения либо не были развернуты согласно своему штатному расписанию. Например, кавказские легионеры так и не смогли получить транспорты с предназначавшимся им вооружением, обмундированием и снаряжением. В первую очередь это было связано с теми трудностями снабжения, которые создавала немцам авиация союзников. В результате личный состав Кавказского соединения был вооружен недостаточно. То же оружие, которое имелось в наличии, было преимущественно итальянским, и к тому же уже устаревшим. Не лучшим образом обстояли дела и с обмундированием. Так, половина легионеров боевой группы «Грузия» почти до самого конца войны продолжала носить одежду, которую они получили еще в лагерях военнопленных{850}.
Другой причиной, по которой командование СС не спешило вводить в бой эти формирования, было низкое моральное состояние их личного состава. Гиммлер всегда считал, что оказывает бывшим советским гражданам большую честь, принимая их в ряды СС. Естественно, он надеялся, что в них они будут служить с большим, чем в Вермахте, рвением. Поэтому после подавления Варшавского восстания 1-й Восточно-мусульманский полк СС был переброшен в Словакию, где было принято решение реорганизовать его в соединение бригадного типа — Восточно-тюркское соединение войск СС. Однако, как показали дальнейшие события, рейхсфюрер сильно заблуждался относительно лояльности новых легионеров СС. В ночь с 24 на 25 декабря 1944 г. в туркестанском батальоне полка произошел мятеж, в результате которого 450–500 человек под руководством командира батальона ваффен-оберштурмфюрера Гуляма Алимова перешли к партизанам. Рассчитывавший заслужить своим поступком прощение, Алимов был тем не менее расстрелян коммунистами, после чего 300 человек из числа перебежчиков вернулись обратно к немцам. Как ни странно, главным виновником мятежа был признан штандартенфюрер СС Хинтерзац. Почти сразу же он был снят со своей должности и заменен гауптштурмфюрером СС Фюрстом. Этот новый командир вместе с приказом о своем назначении получил строжайшее предостережение: как можно пристальней наблюдать за туркестанским персоналом соединения{851}.
В этой истории до сих пор много неясного. Советский историк Б. Брентьес утверждал, что «Алимов, еще задолго до мятежа, установил связь с партизанами»{852}. Однако подтверждений этому нет. Многие западные историки склонны считать, что этот инцидент был вызван слухами о том, что немцы собираются подчинить Восточно-тюркское соединение генерал-лейтенанту А. А. Власову, который к этому времени стал главнокомандующим Вооруженных сил Комитета освобождения народов России. А это якобы не согласовывалось с планами туркестанской националистической эмиграции по созданию независимого государства{853}.
Тем не менее последнее могло быть просто поводом, тогда как причина крылась в общем упадке морального состояния личного состава соединения. Следует сказать, что еще в марте 1944 г., после гибели первого командира полка — Андреаса Майер-Мадера, имели место случаи подобного характера. Уже тогда в полку, по свидетельству самих немцев, процветали распущенность и пьянство. Эта ситуация усугубилась еще и тем, что проникшие в часть советские агенты всячески раздували недовольство личного состава и подбивали солдат к дезертирству. Прибытие в полк нового командира — гауптштурмфюрера СС Биллига — только усугубило ситуацию. Недовольный своим переводом в СС, он вымещал это недовольство на подчиненных. Так, подозревая, что в полку идет подготовка к мятежу, Биллиг приказал расстрелять 78 человек. Однако дезертирство не прекратилось, в результате чего Биллиг был снят со своей должности, как не справившийся с обязанностями командира. Только усилиями нового командира — гауптштурмфюрера СС Херманна — полк был очищен от большинства ненадежных элементов{854}.
Следовательно, предпосылки к открытому бунту были налицо еще задолго до декабря 1944 г. Поэтому, чтобы поднять моральное состояние личного состава полка, было решено бросить его в бой, в итоге чего он и принял участие в подавлении Варшавского восстания. Однако результат этого боевого применения оказался обратным ожидавшемуся. Как известно, на морально-боевое состояние личного состава любого воинского формирования влияет то, с каким противником оно сражается. Если это регулярная армия, то состояние и, соответственно, дисциплина выше. Если же это главным образом мирное население (как было в Варшаве), а формирование выполняет карательные функции, то дисциплина в нем стремительно падает. Нечто подобное имело место и в Восточно-мусульманском полку, когда после подавления Варшавского восстания он был переведен в Словакию.