– Постоишь ты у меня теперь уверенно на своих двоих, – прорвалась ожидаемая мысль из желчных уст уязвлённого «ЧЕЛОВЕЧИЩА» с довольно говорящей в прошлом фамилией Подлецов, задавая тем самым вектор дальнейшей судьбы не только строптивой журналистки, но и его собственной.
– Просто не люблю, когда разные шавки потявкивают в мою сторону, – пафосно изрёк он, всё ещё смакуя прежнюю тему. – Я от этого душевное равновесие теряю, – подытожил он своё показательное выступление, размазывая последнюю фразу с какой-то утончённостью, вовсе не свойственной доселе его огрубевшей натуре.
– И то верно, – тут же согласился с ним Власов, поспешно вскакивая с места, выслушав все аргументы «за» своего закадычного приятеля, ибо аргументов «против» в мозгу прожжённого коррупционера, затаившегося под надёжным прикрытием сверкающих доблестных погон, для него в данной ситуации просто не могло возникнуть. – Прости, мне надо бежать. Совещание начнётся, понимаешь, с минуты на минуту. Сегодня же порешаю этот вопрос, можешь не сомневаться. – Власов быстро пожал руку своего захлебнувшегося в мечтах о мести приятеля и как ошпаренный выскочил из кабинета.
Глава двенадцатая
Глава двенадцатая
Советы редко принимаются с благодарностью. Те, кто больше
всего в них нуждается, реже всего ими пользуются.
Филип Честерфильд
Aeroport de Paris-Charles-de-Gaulle. 09:15 a. m.
– Подскажите, а когда вылет на Лос-Анджелес? – поинтересовалась Ева, нервно теребя в руке свой посадочный талон, находясь у информационной стойки Международного аэропорта Шарля де Голля.
Было начало десятого утра по местному времени. Регистрация на рейс Париж – Лос-Анджелес всё время откладывалась, вынуждая пассажиров пребывать в полной неопределённости.
– Ваш вылет задерживается, – произнесла специалист информационной стойки, бросая взгляд на монитор своего рабочего компьютера.
– Я знаю, что он задерживается, – не унималась Ева. – Вопрос: как надолго? Мы уже ожидаем более четырёх часов, – возмутилась она. Еве не терпелось получить как можно больше информации относительно предстоящего вылета, отчего она делала периодические набеги, донимая своими расспросами сотрудницу авиакомпании.
– Вам придётся подождать, – настойчиво твердила девушка. – Пока не знаем, а там сообщим, как только получим соответствующие инструкции.
– А вы уверены, что...
– Ждите, – перебила её девушка, повышая тон, лишая Еву всякого желания ввязываться в словесную перепалку.
– Ждите, ждите... – повторила еле слышно Ева, отходя в сторону. – Занять бы у кого-нибудь терпения, – бормотала она себе под нос, постукивая рукой по сумке, что с потрохами выдавало её волнение. – Правду говорят: хуже нет, чем ждать и догонять. – Если бы она знала заранее, что её рейс задержится так надолго, она бы непременно отправилась в город на такси. Хотя нет, не на такси. В Париже страшные пробки, как и в Москве, поэтому лучше доехать на экспрессе, – подумала она, поймав себя на мысли, что ей вдруг как можно скорее захотелось снова оказаться на Елисейских Полях. Теперь, конечно, об этом думать уже поздно, так как она вряд ли успела бы осуществить желаемое. Ей всегда хотелось вернуться в Париж, но каждый раз помехой служили непредвиденные обстоятельства, которые мешали исполнить её мечту.
– Эх, Машка, Машка! Если бы не твоя свадьба, гуляли бы мы сейчас по Парижу, а не по вашему Лос-Анджелесу. И кто вас только надоумил забраться в такую даль? – Не успела она подумать об этом, как неподалёку мелькнула группа полицейских с собаками. Они исследовали территорию аэровокзала, перемещаясь из одного конца павильона в другой. У одного из баров Ева заметила нездоровое скопление людей. Толпа полукругом обступила телевизор и бурно негодовала, отвешивая реплики в сторону экрана. Ева незамедлительно устремилась к ним. По телевизору шла прямая трансляция событий из Рима.