– Если мы сейчас не предпримем все соответствующие меры, то, боюсь, в ближайшее время всех нас ждёт более страшная кара, нежели та, что постигла кардинала Манчини. Это начало большого конца, братья, и мы должны быть к этому готовы. Итак, я голосую за «План Д». Кто ещё со мной?
Кардиналы, переглядываясь, нерешительно один за другим стали возносить кверху свои руки, которые застывали в карательном жесте, словно снимая слепок с вознесённой десницы Иисуса Христа, направленной с фрески Микеланджело в их сторону.
– Спасибо, братья, – произнёс папа более решительным голосом, нежели прежде. – Уверен, что Господь узрит наши благие намерения и окажет нам свою величайшую поддержку. Ибо всё, что мы делаем, мы делаем во имя Его и в Его божественную честь.
После этих слов понтифик поднялся и поспешно направился к выходу.
Кардиналы один за другим, следуя его примеру, стали второпях покидать капеллу.
Глава двадцать третья
Глава двадцать третья
Смерти меньше всего боятся те люди, чья жизнь имеет наибольшую ценность.
Иммануил Кант
West Hollywood. North La Jolla Avenue. 10:20 p. m.
Стук в дверь выхватил Еву из глубокого сна, в который она провалилась от овладевшей ею усталости. От неожиданности она вздрогнула, спросонья раздумывая, слышала ли именно стук в дверь, или же этот грохот донёсся откуда-то ещё.
Длительный перелёт настолько выбил её из колеи, что, впав в спячку, она и не заметила, как в комнату вкатился сумрак.
– Кто там? – крикнула Ева, поспешно поднимаясь с дивана и нажимая на включатель, отчего в помещении тотчас зажёгся приглушённый свет, льющийся от лампы ночника. За дверью царило издевательское молчание. Ева взглянула на часы. Была почти половина одиннадцатого вечера по местному времени. «Довольно позднее время для визитов», – не успела подумать она, как стук снова повторился.
– Кто там? – ещё раз, более тихим голосом, переспросила Ева, насторожённо поглядывая на дверь. В этот момент послышался звук проворачивающегося в замке ключа, и дверная ручка медленно устремилась вниз. Ева молниеносно отбежала в сторону и, схватив со стола кухонный нож, подалась немного назад... через мгновение дверь с грохотом распахнулась и в лучах яркого света, бьющего с лестничной площадки, на пороге возникли Мария и Катерина с пакетами в руках.
– Тадам! – заголосили они в унисон. – А это мы! – но, заметив нож в руках Евы, подруги оторопели, застывая в дверях.
Ева выдохнула, тотчас ослабляя хватку, и нож, выскользнув из её руки, со звоном брякнулся о пол.
– Девчонки, вы точно ненормальные, но вы даже не представляете, насколько я рада вас видеть, – растерянно вымолвила она.
– Мы просто хотели тебя разыграть. Не думали, что ты всё так всерьёз воспримешь. Угадывается наша спартанская закалка! А реакция-то у неё ничего, да, Маш, скажи? – Катерина засмеялась.
Подруги обнялись, как в старые добрые времена.
– Машка, как я рада тебя видеть! – наконец произнесла Ева. – Что у тебя стряслось?
– Да так, вечно Хорхе вляпается в какую-нибудь историю. Не бери в голову! Мы все вместе, и нам снова двадцать! – заголосила она и на радостях даже подпрыгнула, словно подросток.
– Ну что, гуляем? – Катерина подняла с пола пакет, побрякивая бутылками. – И не забываем, что послезавтра у Машки девичник! Так что, девчонки, сегодня пьём, а после что?
– Хрюкаем! – в один голос прокричали Ева с Машей, и их звонкий девичий смех прозвучал в стенах скромной калифорнийской обители.
Не успели подруги нарадоваться своей встрече, как послышался очередной стук в дверь.
– Это ещё кто? – Ева удивлённо застыла на месте, поглядывая то на Марию, то на Катерину.
– Сейчас узнаем, – Маша бросилась к двери и, не задавая лишних вопросов, рванула ручку на себя.
– Спроси кто! – предостерегла Ева, но дверь уже была открыта.