Женя приняла боевую стойку (не ведомую ни одному мастеру восточных единоборств, зато с рождения известную любому хищнику) и приготовилась броситься на противника, едва он откроет дверь.
«Ну, точно – превращаюсь в зверя! Узнать бы, кто меня укусил! Может, Кощей виноват? Он был еще тем животным. Хотя, нет, все эти странности начались до того. Наверное, мать права, это наследственное. Просто пришло время сойти с ума, вот и двигаюсь по фазе…»
Враг приближался медленно, гораздо медленнее, чем человек, идущий по лестнице, и это немного сбивало с толку. А что, если это действительно иллюзия? Игра больного воображения?
«Но ведь друг прорывался, и это не было игрой! Почему же враг – игра? А быть может, так я реагирую на крушение надежд?»
Гнев начал уходить, и Женя занервничала. Нет, все-таки дело было не в обманутых ожиданиях. Враг существовал и был уже где-то очень близко.
«Надо взять себя в руки! Ну и пусть тот, кто войдет в эту дверь, теоретически будет врагом. Что он, сразу начнет душить полотенцем? Зачем так сразу на него кидаться? Мало ли в мире врагов. Если все будут друг друга грызть, что получится?»
Женя немного расслабилась, села на ковер и закрыла глаза. Этому ее тоже никто не учил, но ровно через минуту девушка выровняла дыхание и погрузилась в легкий транс.
Десятиминутная медитация оказалась на удивление эффективной. Гнев ушел, в душе воцарилось спокойствие, а мысли стали ясными, как хрусталь.
Когда дверь наконец открылась и в комнату вошли пятеро мужчин, Женя была уже в полном порядке. Она по-прежнему чуяла врага, знала, что это один из стоящих перед ней людей, но почти не жаждала его крови. Так, самую малость.
Женя медленно поднялась и обвела спокойным взглядом делегацию. Пожалуй, одного можно было сразу исключить из списка подозреваемых, даже двоих. Оставались трое, один из которых – враг.
Затаившийся гнев дал знать о себе, неприятно кольнув изнутри. Женя стиснула зубы. Мужчины молчали, внимательно разглядывая пленницу и словно бы ожидая что первой нарушит тишину именно она. Женя не поддалась на провокацию и тоже продолжала хранить молчание.
Чем могла закончиться эта игра в молчанку – неизвестно. На самом деле она закончилась довольно неожиданно. Кто проронил безобидное: «Привет», Женя не поняла. Кто-то из пятерых. Кто-то из пятерых, и этот кто-то был тем самым врагом. Звук его голоса мгновенно похерил все результаты медитации, сорвав «направленным взрывом» крышку с ящика Пандоры и выпустив на волю упрятанный туда гнев.
Женя мгновенно потеряла самоконтроль и кинулась на «гостей» с кулаками. Кто из них враг, она так и не вычислила, но теперь ей было не важно. Порвать всех, и точка!
Осуществить замысел ей помешало одно весомое обстоятельство: встречный удар огромным кулачищем прямо в лоб. Причем вовсе не от одного из тех, кто попадал под подозрение. В глазах резко потемнело, и Женя мешком рухнула на пол.
Бывало, конечно, всякое, и взрывы перед входом, и другие неприятности, но такого безобразия в здании на Лубянке Джонатану не доводилось видеть даже в тридцать седьмом. Офицеры и служащие толпились на улице, спецназ планомерно «зачищал» кабинеты и коридоры, а у самых важных помещений стояли усиленные посты. Препятствовать разведчику никто не стал, но и внятных комментариев Джонатан не дождался, всем было не до того. Оставалась одна надежда – на майора Федотова. Найти его было почти нереально, но Джонатану повезло, майор сам нашел разведчика.
– Привет! – Федотов вынырнул из какого-то кабинета и махнул Джонатану рукой. – Я так и знал, что ты приедешь.
– Что тут стряслось? – Джонатан пожал ему руку.
– Диверсия, – Федотов ответил спокойно, как на вопрос о погоде: «всего лишь дождь».
– Дела-а, – разведчик оглянулся. – Серьезная группа прорвалась?
– Вот об этом я и хотел поговорить, – майор взял «полковника» под локоток и отвел в сторонку. – Похоже на твою тему. Поможешь разобраться?
– Почему ты решил, что это моя тема?
– Сам посуди: кто-то пытался с боем проникнуть в наши «закрома», но видеокамеры ничего не зафиксировали. Не потому, что диверсанты их вырубили, просто не зафиксировали, и все. Наших засняли, а противника – нет. Представь, как это выглядело: народ мечется, натыкается на что-то невидимое и, получив по первое число, улетает метра на три. И так на всех этажах по ходу движения. Насколько я понимаю, убийцы-невидимки – это как раз твой профиль?
– Интересное кино, – Джонатан хмыкнул. – Профиль мой. Только хотелось бы уточнить, «по ходу движения», с какой целью происходила эта раздача слонов?
– Ну… там, камера есть, повышенной комфортности, знаешь, наверное?
– Знаю, – Джонатан прищурился. – И кто в ней сидит?
– Это не важно, – взгляд Федотова забегал.
– Это важно, – строго сказал Джонатан. – Если, конечно, хочешь, чтобы я тебе помог.
– Девка там сидит. Та самая, которую олигархи искали. Которую твой маньяк порезал. Ну, подруга сыщика.
– Ее бритоголовые попортили, а не маньяк, – возразил Джонатан.
– Ну, пусть так.
– Одна сидит? – стараясь не выдать своей осведомленности, спросил разведчик.
– А с кем ей сидеть?
– Ну, не знаю. Ходят слухи, что через час после того, как ее похитили из клиники, исчез ее брат. Тоже бесследно, только прямо из квартиры.
– Что за люди! – майор вздохнул. – Никакого понятия о секретности. Да, было дело. Но это не мы! Мы их в деревне нашли, утром. Сыщика запеленговали. Он их туда отвез, а сам в город подался.
– Так значит, в камере девица не одна? – надавил Джонатан.
– В том-то и дело, что одна, – Федотов потер руки, будто они замерзли. – Такая накладка получилась… мы, когда их выследили, накрыли, девицу-то взяли, а брат успел смыться.
– Умалишенный? – невольно подражая интонациям мастера, «удивился» Джонатан.
– Вот именно, умалишенный. Двоим ребятам так в дыню зарядил, до сих пор не очухались. Потом в окно и ходу! Мы его полдня искали, все окрестности обшарили – как в воду канул.
– Еще интереснее, – получив из первых уст подтверждение разведданных, Джонатан задумался и принялся по привычке потирать подбородок. – А теперь, значит, тут диверсия произошла. Очень интересно. Кроме лопнувших «дынь», много травм?
– Немало. И ноги есть сломанные, и руки. Огнестрельных только два, зато наповал. Это сразу случилось, после взрыва. Только двери с петель – дежурным и прилетело. А дальше рукопашная с тенью началась.
– С тенью?
– Кое-кто из ребят вроде бы видел что-то, но в рапорте излагать не рискнут. То ли тень какая-то, то ли облако непонятное, то ли…
– Серое пятно, – добавил Джонатан.
– Да, серое пятно, – Федотов заинтересованно взглянул на разведчика. – Знакомо?
– Версия, – уклончиво ответил Джонатан. – А по материальной части серьезно набедокурил диверсант-невидимка? Кроме входных дверей.
– Нет, разве что по мелочи, в процессе, так сказать. Несколько лампочек, пара замков… думаю, они не знали точно, где искать, вот и пытались сориентироваться на месте.
– Не они, – уточнил Джонатан. – Он. Один.
– Значит, все-таки твой клиент?
– Мой. Только не спрашивай, кто, – Джонатан на какое-то время снова задумался, а потом решительно заявил: – Мне нужно увидеть девицу.
– Вообще-то… – майор замялся.
– Федотов! – разведчик строго посмотрел на майора.
– Идем, – тот кивнул. – Только говорить в моем присутствии!
– Ладно, ладно, – Джонатан легко подтолкнул майора, – не возражаю. Можешь еще кого-нибудь прихватить. Для страховки.
– Для страховки? – удивился майор. – Ты серьезно?
– Серьезнее некуда.
По пути к «закромам», Федотов умудрился отловить еще троих ребят из своей команды, поэтому в прихожей «номера» пришлось размещаться в две линии. Сначала вошли Джонатан и Федотов, за ними остальные.