И тут я поняла:
– Это из-за твоей семьи?
Юноша едва уловимо качнул головой и отвернулся:
– Мне надо идти.
Теперь все встало на места. Своим поведением он пытался искупить ошибки предков. Видимо, в прошлом они серьезно нам навредили. Что же они сделали, раз сын врага предложил не только белый флаг, но и руку помощи? И почему моя вера в него не гаснет, несмотря на открывшиеся факты?
– Нэйт, – окликнула я его.
Он замер, держась за ручку двери:
– Да.
Решительный вдох, и слова сами сорвались с губ:
– Скажи так еще раз.
– Уверена? – его пальцы сжались на серебристом металле.
– Абсолютно, – легкий кивок.
Все, назад пути нет. Наверное, надо быть истинным садистом, чтобы мучить себя подобным образом.
Юноша подошел совсем близко, вглядываясь потемневшими глазами в мои. Пусть он пугал своим видом, я, не отрываясь, смотрела на него: это был все тот же Нэйт, в зрачках которого плясали золотистые искорки.
Он медлил, опасаясь, что напоминание вызовет новый приступ боли, а мне оставалось терпеливо ждать его слов.
Наконец, он вздохнул и тихо произнес:
– Мэл, обещай не делать глупостей.
Я улыбнулась, сдержав нахлынувшие слезы:
– Обещаю.
Глава 18. Порыв
Май, 1537г.
Ненавижу! Он чудовище, которое надо непременно уничтожить. Одно присутствие поблизости этого мерзкого человека заставляет испытывать небывалое отвращение. С какой радостью я вырвал бы его сердце, запустил бы пальцы в зияющую рану и ощутил бы на руках последний трепет чужого дыхания.
Несложно представить, как красноватые струйки крови окрасят пыльные одежды, напитав их тяжестью смерти, яркие полосы расчертят землю, превратив ее в холст художника… Чудесная картина, создатель которой ты сам.
Разве не прекрасно? Незаметное движение – и тонкая ниточка жизни разрывается, корчась от постороннего вмешательства. Она извивается подобно червяку, вытащенному на поверхность: слабая, бесполезная, неспособная сопротивляться.
Легкий жест – и ты уже держишь в руках чью-то судьбу, решая ее дальнейшую участь…
Раздался звук захлопнувшейся двери, и я осталась одна. Что теперь делать? Как люди развлекают себя, когда им скучно? Может, читают? Обилие книг в комнате подсказывало, что догадки недалеки от истины: в углу стояли стопки потрепанных томиков. Они угрожающе возвышались, рискуя в любое мгновение упасть.
Знакомство с современной литературой быстро закончилось. Стоило перевернуть страницу, и первые две строчки дали понять, насколько я далека от искусства, или что Барт предпочитает неординарное чтиво.
Идею посмотреть в окно на город и его жителей пришлось отмести как абсурдную: солнце давно встало. Ему ничего не стоило ослепить меня через стекло.
Оставалось последнее занятие. Оно привлекало и в то же время пугало. Я до последнего момента сомневалась: все-таки чужая вещь, наверное, дорогая и хрупкая, но любопытство одержало верх. Нэйт не оставил никаких указаний, касавшихся правил пребывания в доме, а значит, и претензий не должно возникнуть.
Я медленно подошла к столу, словно боялась спугнуть сказку. Волшебная картина приковывала взгляд, она тихо дремала, окутанная некой загадкой. Мне показалось, что в тишине слышно ее мерное дыхание, похожее на легкий шепот ветра.
Внутри рамы плавали маленькие разноцветные рыбки. Крохотные создания наталкивались на стены, отскакивали и снова продолжали путь. Изредка некоторые из них пытались выпрыгнуть наружу, но каждый раз встречали препятствие в виде тонкой серебристой полоски над головой. Забавные, а главное, совершенно безобидные.
Я щелкнула оранжевую рыбешку по хвосту. Она даже не заметила. Какая-то неправильная иллюзия. Для чего ее создали? Радовать глаз?
Мое внимание переключилось на клавикорды, лежащие перед картиной. Каждый маленький квадратик содержал по букве или цифре, местами встречались символы. Это смутно напомнило наборный шрифт для книгопечатания, только здесь кто-то додумался объединить литеры12 в одну пластину.
Признаю, очень удобный способ передачи текста. Барт – владелец типографии? Потрясающе! Правда если все книги, похожи на ту, в которую я заглянула, его заведение терпит большие убытки.
Клавиши нажимались мягко, без усилий, достаточно легкого прикосновения. На них можно было играть, как на музыкальном инструменте: пальцы сами ложились туда, куда нужно – в голове начала сплетаться плавная мелодия. Она рисовала изумительные пейзажи, наполняя их яркими красками, уводя за собой в безоблачный мир грез.