— Я думал, мы торопимся, — бросаю я. — До грузового подъемника к поверхности четверть часа пешком.
И бессердечно добавляю:
— По дороге есть трактир. Может, тамошним пивом поправишься, Седрик.
— Дайте мне умереть, — стонет он.
— Поздно, мы уже прибыли. Надо было просить, пока ехали. Ладно… — Я хватаю сумку и кручу ее на мизинце. — Готовы встретиться с опасностями поля битвы? Оно как раз над нами.
Я даю им передохнуть еще пару минут, пока обнюхиваю все вокруг в поисках чего-нибудь погрызть. Ничего не найти, сектор перерыт и перекопан, любой обломок просеян по меньшей мере три раза. Нужна геологическая эпоха, а то и две, чтобы в этом месте образовались новые алмазы, а я, честно говоря, слишком голоден, чтобы дожидаться.
Поэтому когда приходит время выходить на поверхность, у меня несколько испорчено настроение. И кроме того — я не люблю Восток. Люди там носят длинную одежду без карманов, из-за этого им приходится заматывать головы в полотенца. Но если не считать этой мелочи, они обычные люди: самодовольные, вонючие и совершенно несъедобные.
Подъемник выносит нас посреди скалистой возвышенности, с которой открывается вид на долину. Послеполуденный час в самом разгаре. Солнце сильно палит, и воздух настолько сухой, что я чувствую, как сворачиваются в трубочку мои лишайники. Седрик достал из сумки легкую сине-красную каскетку с козырьком, а заодно темные очки для Шелдона. У него бледные щеки и осунувшееся лицо; в уголках глаз залегли зеленоватые тени. Алкоголь — это определенно бич. Почти такой же, как железненая вода.
Внизу две армии разбили лагеря по обе стороны равнины — сплошного песка и черных, щетинящихся, как драконий гребень, камней. Здесь ни травинки, что довольно практично: можно поубивать друг друга, ничего такого вокруг не изуродовав.
Я стою и неторопливо потягиваюсь, давая время дозорным заметить нас. К нам осторожно приближается отряд бородатых людей, закутанных в простыни. Изогнутые клинки с драгоценными гардами колотят их по бокам. Предводитель приближается ко мне, насколько отваживается, и поднимает руку:
— Мир, тролль!
— За этим мы и пришли, — сообщаю я.
— И за апгрейдом, — добавляет Шелдон. — Вы из которого лагеря?
— А вы? — Он слегка улыбается. — Если вы торговцы оружием, то вопросов нет. Все равно битва начнется только завтра. А до тех пор вы вольны приходить и уходить по своему усмотрению.
— Где нам найти рыцаря Парцифаля? — спрашивает Седрик. — Хотелось бы укрыться в тени. Поездка меня выбила из колеи.
И точно — вид у него не от мира сего: восковое лицо с отсутствующем на нем выражением.
— На стороне неверных, — отвечает бородач. — То есть, которые для нас неверные с нашей точки зрения. Иначе говоря… — Он прикладывает козырьком руку к тюрбану и показывает направо. — Большая палатка там, рядом с их арсеналом. Их пароль — «Экскалибур».
Я не выдерживаю и хрюкаю. Седрик странно смотрит на меня, потом отворачивает голову и надвигает на нос козырек.
— Не знаете, есть ли у них сеть? — спрашивает Шелдон.
Бородач пожимает плечами, оставляя вопрос без ответа, и уходит, за ним следует его отряд. От их обутых в сандалии ног вздымаются изящные вихри пыли, которые быстро всех их скрывают. Шелдон обмахивается планшетом, будто веером.
— Должна же быть хоть какая-то, элементы обновления все в облаке.
Я с тревогой смотрю на абсолютно синее небо — пока он дождется дождя, у него борода успеет вырасти, — но Шелдон уже сменил тему:
— Вы видели их кривые мечи?
— Кажется, они зовут их скимитарами.
— Раньше это были мечи. Модель типа фальшарды, с изогнутыми крестовинами, для одной или двух рук. А потом, в последнем обновлении случился баг, который они так и не исправили. Вот потому мы и здесь. Нельзя оставить все как есть, мы должны адаптироваться к конкурентам и справляться с диспропорциями. Иначе всякая цивилизованная война становится невозможной.
Я припоминаю различные модели оружия, сложенные в сумке Седрика, и говорю себе, что мы вовсе неплохо управляемся с диспропорциями, покуда они в нашу пользу. Пожав плечами, я начинаю спуск к лагерю. Шелдон рысит рядом со мной, возбужденный окружающей обстановкой. Я раздражаюсь все сильнее и сильнее, и железненая вода здесь ни при чем. Мне совсем не нравится происходящее.