— Ладно, — кивнул Боб. — Мы хотим отвязать Марвина и окутать в простыни, но прежде чем это сделать, мне кажется, следует ввести ему дополнительную дозу снотворного, как Вы считаете?
— Абсолютно верно, — ответил хирург. — Сейчас я подготовлю дозу.
Боб хотел было сразу выйти и направиться к Грэгу, но прежде решил сказать несколько слов Хиггентсу:
— Я бы посоветовал Вам вытащить шестой камешек из мешка и убрать подальше в самый глубокий карман, какой у вас только есть, иначе у остальных это может вызвать нехорошие впечатления о Вас.
— Но Вы-то мне верите? — поинтересовался хирург у инженера.
Боб с секунду помолчал, затем ответил:
— Я верю во вселенскую справедливость, — сказал Стивенсон и захлопнул за собой дверь.
Пятисантиметровая игла погрузилась в пораженный Частицами участок на плече Марвина. Усыпляющая жидкость покинула продолговатый, пластиковый сосуд и через мышцу принялась всасываться в кровь. Введя снотворное, Хиггентс, теперь уже не соблюдая этических норм, швырнул шприц на пол и принялся просматривать зрачки пациента, конечно же, без использования специального фонарика.
— Г отово, — произнес хирург, посмотрев на Г рэга.
— Тогда начнем, — сказал тот.
Цепи, которыми столь старательно был обмотан Марвин, наконец, лежали на полу, а сам охранник, словно тряпичная кукла повис на локте инженера.
— Только не дотрагивайтесь до его плеча, — протараторил хирург.
На предостережение врача, Боб, неуклюже выгнувшись, старался как можно дальше находиться от зараженного участка на теле паренька. Грэг тем временем пытался как можно быстрее окутать Марвина, словно мумию, в плотные простыни.
Как только первая ступень операции по плану эвакуации пострадавшего была закончена, созревал новый вопрос, касающийся второй ступени — насколько эффективно импровизированная оболочка защитит молодого мужчину от яркого полуденного солнца? Дабы не рисковать понапрасну, Грэг принял решение дождаться вечера и к примерному времени прибытия корабля, погрузив Марвина в вертолет, отправиться на встречу к судну.
Кривые жвала, вокруг пасти мерзкого насекомого, пугающе клацнули перед лицом Хиггентса, пробуждая его от мимолетного сна. Старичку показалось, что его пребывание в мире сновидений не продлилось и пяти минут. На деле же, прошло около пяти часов. В вертолете он находился абсолютно один. Грэг с Бобом, о чем-то беседуя, любопытно разглядывали, презентованные им Хиггентсом, кусочки камней, мерцающих на заходящем солнце.
Клаус сидел на корточках и выковыривал стальной проволокой фрагменты щебня из асфальтированного покрытия. Две миловидные девушки, далеко не отходя от мужчин, прогуливались возле вертолета и, время от времени останавливаясь, вглядывались в густые джунгли, свободно произрастающие за полуразрушенным сетчатым забором.
Сперва Хирург хотел было присоединиться к дискуссии проводника с инженером, но как только собрался было открыть дверь, почувствовал внезапное головокружение, а затем что-то сильно обожгло его руку от запястья и до самого локтя. Острое жжение сменилось не менее жгучим зудом. Задрав рукав халата, Хиггентс в ужасе различил признаки первого этапа заражения, которые наблюдал у Марвина, поступившего к нему на лечение.
С мелкими вкраплениями синевы, от тыльной стороны запястья и к локтевому суставу, тянулась широкая, красная полоса кожного раздражения. Раскрасневшийся ущербный участок окантовывала слизи подобная оболочка, которая, ко всему прочему, находилась под тонким, полупрозрачным слоем кожи самого Хиггентса.
Хирург с ужасом созерцал смрадное образование на своей конечности. «Как? Когда я мог заразиться?» — пытался припомнить старичок. Ответом напрашивалось только единственное умозаключение — это не что иное, как результат соприкосновения с кристаллизованным пауком. «Наверное, я, случайно, задел не обработанный пламенем фрагмент его конечности», — подумал Хиггентс.
— Антибиотики тут не помогут, — С ноткой ужаса в голосе прошептал «док» сам себе.
Хиггентс подметил, что под тонкой кожистой мембраной его плоти, в дугообразном слизистом участке, вокруг центрального покраснения, зуд и жжение особенно сильное. Вспомнив Частицы — микроскопические копии паукообразных родителей, у хирурга в голове представилась многократно увеличенная картина полчищ мерзких существ, пытающихся поразить его нервную систему и овладеть его сознанием. Когда хирург наиболее сильно отвлекся, сосредоточившись на картинках в своей голове, центральная дверь, в брюхе железной птицы, с характерным звуком ушла в сторону и в кабину ворвались возгласы, энергично беседующих, людей.