Глава 5
Не так давно Саша была известным психотерапевтом, одной из лучших в своем деле. Ее знали не только на побережье, но и в столице, однако прошлое заставило на время уйти из профессии, но со временем мысль вернуться назад, как назойливый комар посреди ночи, постоянно жужжала возле уха и не давала спокойно существовать. Да, иногда она помогала людям, потерявшим близких, вернуться к жизни, зная, что слова «Все будет хорошо» не выведут из депрессии. Но ей этого было критично мало. Критично! Глоток воды в засуху, позволяющий организму не сдохнуть в этой пустыне.
Саша начала вновь посещать различные тренинги и курсы. Отказаться от любимого дела вопреки всему оказалось для нее равным мучительной смерти, забирающей душу из усыхающего тела. Это как отнять у редактора книги и не давать их читать, когда люди в метро и автобусах демонстративно, будто от слова «демон», достают из своих сумок и рюкзаков пестрые обложки, а потом молча начинают дразнить ими. Так и Саша, работая волонтером, только дразнила себя будущими чужими пациентами. Сейчас наступил тот самый момент, когда можно вернуться в профессию.
Все перевернулось. Переезд, новые перспективы, настоящая семья, которой у нее никогда не было. В этом хаосе она погрузилась в работу.
Первый рабочий день. Саша надела идеально выглаженный белоснежный халат и заняла место в кресле главного психотерапевта государственной областной психиатрической больницы. «Александра Герц» – вновь это имя засветилось на табличке двери.
– Ну что, Александра, как вам новое рабочее место? – Главврач, сцепив пальцы на выступающем животе, обтянутом врачебным халатом, ходил по кабинету.
– Здесь не помешал бы ремонт, но знаете, главное, что оно рабочее, это место. – Саша огляделась вокруг.
– М-да, конечно, это вам не частная клиника. – Он задрал голову вверх, демонстративно приподняв брови. – И пациенты, знаете ли, тут посложнее. Это у вас там тайная солянка наркоманов из шоу-бизнеса.
– Ну что вы так, – Саша мягко улыбнулась, не дав главврачу удовлетворить свое превосходство перед ней. – Известные люди – тоже люди. И я боюсь, что им еще сложнее. Плюсуйте сюда страхи быть замеченным и заслужить еще одну нехорошую славу.
– Да. Или привлечь внимание, выдумывая себе биполярные расстройства и психозы. В отличие от них наши местные ничего не выдумывают. И сюда так просто не попадают. Не санаторий, скажем.
– Я понимаю, – согласилась Саша.
– И просто так отсюда не выходят. Поэтому, собственно, вы и здесь. – Он слегка опустил голову и посмотрел на Сашу из-под очков. – Меня не интересует ваше прошлое, мне важно, какой вы специалист. Наслышан о ваших успехах в психиатрии. – Он явно набивал себе цену, заставляя Сашу думать о том, что это место досталось ей с трудом. Ее это больше умиляло, чем раздражало.
– Спасибо. – Саша улыбнулась.
– Всегда пожалуйста. Ну что ж, я вас оставлю, привыкайте к новому рабочему месту.
– Извините, я хотела бы еще поговорить с вами о схемах лечения. – Главврач обернулся и вопросительно посмотрел на нее. – Я разработала и защитила проект по лечению сложных пациентов с симптомами расстройств шизофренического спектра.
– Александра, здесь вам не частная клиника и здесь нет своих схем. – Он с недоверием ухмыльнулся. – Мы, уважаемая, по протоколам работаем, утвержденным Минздравом. Попрошу не забывать об этом. И кольца эти ваши… – он кинул пренебрежительный взгляд на ее руки. – Я все понимаю, но вне стен этой больницы! Придется снять. У нас государственное учреждение.
– Конечно, – улыбнувшись, проговорила она в то время, когда в ее взгляде, обращенном к главврачу, явно проскальзывала неприязнь.
Печорский Валентин Геннадьевич – это сочетание фамилии, имени и отчества рождали в ней ощущение чего-то склизкого и большого. Чего именно, она не могла понять. Когда он вышел, ей хотелось закрыть дверь на ключ и больше не впускать его сюда.
Как только Саша осталась одна, этот кабинет наполнился угрюмыми мыслями, такими же, как и погода за окном. С неба полился частый дождь, превращая снежную гладь в оторванные друг от друга куски черно-белого месива. Где-то проглядывала зеленая трава, которая в декабре выглядела совершенно неуместно, но тем не менее разбавляла черно-белую картинку и, быть может, кому-то дарила хорошее настроение. Здоровенный снеговик, слепленный пациентами, которым были разрешены самостоятельные прогулки, обретал печальные очертания. Глаза, сделанные из углей, текли по белому шару черными струйками. Улыбка, из тех же угольков, только поменьше, принимала задорно-зловещий вид.