– Б-г миловал. Сообщения, начинающиеся со слов «Граждане, доколе ж мы будем…» я пропускаю сразу, не читая и без комментариев. Иначе жить на Земле станет невозможно. И тебе советую. А то сама не заметишь, как превратишься в точности в твою мать.
– И что? Тебе перестала нравиться мама?
Это был провокационный вопрос, и мы оба это знали. Папа на провокацию не поддался.
– Нет. Не перестала. Но для своей дочери я бы хотел другого.
И сразу перешел к конкретике: что и кому я должна говорить, когда и если мне позвонят. Что, типа, Астра неделю была в угоне. Что, ему, отцу, я сообщила не сразу, боясь его огорчить. И что вчера вечером Астра обнаружилась за калиткой в канаве, вся покоцанная и поломатая. Так что сейчас она в мастерской на ремонте. Отец продиктовал адрес где, и добавил, что через полчасика за ней подъедет очередной его друг на грузовике. А где, кстати, сейчас «Астра»?
– Понятия не имею, – честно ответила я. – Мама еще до света улетела на ней на роды. Позвони ей, может, уже вернулась. Она, кстати, тоже тебя искала. Хочет в воскресенье организовать большой сбор. На предмет днюхи Варьки и Васьки.
Отец чертыхнулся, и бросил трубку. А я, облегченно вздохнув, вернулась к своим баранам.
С понедельника в Институте ожидалась международная конференция. По этому поводу на столе у меня второй месяц пылился длиннющий список распоряжений Главной Акушерки, суть которого сводилась к двум пунктам: а) – все вылизать, чтоб сверкало и нигде ни пятнышка, и б) – проинструктировать персонал, чтоб не вякнули по нечайности что не надо.
– Да, ладно, ничего, – сказала, проворно орудуя тряпкой, тетя Паша, – прорвемся!
– Не в первый раз! – подтвердил, заводя полотерную машину Валентин.
Оставалось довериться их опытности, и, конечно, по мере сил помогать. До самого позднего вечера мы все были заняты под завязку.
*
– Настя, а ты вчера почему так поздно пришла?
– С любовником гуляла! Варьк, чего ты вечно вопросы всякие дурацкие задаешь? Не вертись, а то коса кривая получится.
– А вот и неправда! Любовник у тебя Костя, и он вчера здесь весь день был, и сам допоздна тебя ждал!
– Все-то ты знаешь! А может, у меня их несколько?
– А Света без тебя вчера плакала. Мама сказала – это живот, и напоила ее насильно углем. И она потом весь вечер плевалась черными слюнями.
Вчера, когда я пришла, дети уже спали. Я, конечно, заметила у дочки черные губы, но как-то не придала значения, подумала, опять они наверное с Танькой земли на пару наелись. А тут вон оно, оказывается, что.
Тетка и племянница за последние месяцы сделались неразлучны. Стоило Свете показаться в проеме калитки, как Татьянка немедленно бросала все дела и устремлялась к ней. Ну, правильно, других-то представителей этого возраста у нас не было. Близнецы на их фоне выглядели гора-а-аздо старше!
Тем более, на следующий год они уже пойдут в школу.
Когда мы трое были маленькие, маме не с кем было нас оставлять. Поэтому мы все ходили, как положено, в сад, я даже какое-то время на пятидневку.
Зато, когда родились близнецы, мы все были уже большие, и могли, при случае, посидеть с ними дома. Бывало, даже прогуливали из-за этого школу. Впрочем, необходимость такая возникала не часто. Обычно по утрам мама просто пасла их сама. Ну, разве что где-то на родах задержится. К тому времени она нигде уже официально не работала, и могла более-менее сама планировать свое время.
Я доплела Варьке косу, расправила на конце пышный бант, и шлепнула сестренку по попке.
– Иди, играй! Только не изгваздайся раньше времени.
– Эй, ты чего дерешься? Одерни теперь, а то меня никто любить не будет!
Я послушно одернула стоявшую колоколом наглаженную парадную юбку.
– Это кто тебе такое сказал?
– Дядя Саша.
– Ну и глупость сказал! Как же тебя можно не любить, такую красавицу?!
Я обняла ее, поцеловала, схватила за ручки и закружила вокруг себя. Ох, и потяжелела же она за последнее время!
– Настя! Что ты делаешь?!
С крыльца поспешно сбежал Костя. Отнял у меня Варины руки, осторожно раскрутил сестру в обратную сторону – чтобы голова не кружилась, и поставил на землю.
– А что такого? Мы всегда так делаем!
– Да ведь сейчас не всегда! Ну, неужели не понимаешь? Родишь вот – тогда, пожалуйста, хоть Демку крути! А пока постарайся быть осторожней. Если уж не ради него – тут он коснулся моего живота – так хоть бы ради меняя.
Огромный пес, услыхав свое имя, повернул голову и бешено завилял хвостом. Все наши собаки явно тронулись умом на почве Кости.