Ха, смутил, думает!
– Почему? – широко улыбнулась я. – Мой муж тоже в положении. Мы с ним решили, что так нам будет легче и удобнее выносить близнецов.
– Оу! – изумленно пронеслось над столом. Краем глаза я заметила, что наши поражены моими словами ничуть не меньше пришлых. Даже доктор Лева вскинул в изумлении брови. Но особенно мне не понравилось, как поморщился зав. отделом кадров.
*
Доктор Лева, проводив дорогих гостей, пристал ко мне, как банный лист – кто да кто мой муж. Он из наших клиентов? Или, может, я его из-за границы привезла, и его там в какой-нибудь иностранной клинике оплодотворили? И когда я вообще замуж-то успела выйти? Короче, признавайся, Настя, ты гонишь!
Я хихикала и отмалчивалась, хоть и глупо конечно. Завтра-то Костя по любому на УЗИ придет, вот доктор Лева все узнает.
Входя в дом, я с порога услышала перебранку:
– Да пойми ты – глупость это несусветная! Просто вбила себе в голову! А нет, чтоб подумать, что годы идут, обстоятельства меняются, люди все разные, в конце-то концов….
– Тут не о чем думать! Только через мой труп! Через мой труп, понял?!
– Между прочим, вполне можно устроить! Не забыла еще о моем уголовном прошлом? Смотри, долго ли до греха!
– Вот тоже, напугал! Гляди, какой зэк-профессионал выискался! Да ну тя на фиг, с шутками твоими дурацкими!
– Сама ведь первая начала!
«Ну слава Б-гу!» – обрадовалась я про себя. – «Главное – не молчат. Ненавижу, когда молчат! А вообще интересно, с чего это Оскару так вдруг приспичило сейчас жениться? Нам, что ли, позавидовал? А вдруг он ее уговорит? Вот смеху бы было! Нет, правда, чего она? Взяла бы, и уступила. Ну, раз он так хочет. Какая теперь-то разница, когда столько лет вместе.»
В нашей части дома стояла, наоборот, тишина. Светку я с утра отвезла в садик, откуда забрать ее должен был уже Игорь. Лешка молча созерцал висящие перед носом игрушки, время от времени неуверенно цапая их рукой. Костя, как всегда, сгорбился в углу кровати, спиной подпирая стену, и тюкал по клавишам своего ноут-бука. Середину кровати занимали кошка с тремя выросшими котятами, и радостно завилявшая при виде меня хвостом наша самая маленькая собачка Снукки.
– Всем привет! – сказала я, не без труда отвоевывая себе кусочек пространства.
– Ага, – отозвался Костя, не поворачивая головы и затюкав по клавишам с удвоенной скоростью. – Насть, я сейчас, я быстро! Тут чуть-чуть осталось.
Зная по опыту, что это чуть-чуть может запросто затянуться на час, и на два, я молча стянула кроссовки, зашвырнула их вместе с носками в дальний угол, и, пнув слегка зверинец, высвободила себе еще чуток места. Кошки недовольно зашипели, а одна демонстративно спрыгнула на пол и ушла, гордо задрав хвост.
Спустя час Костя оторвался, наконец, от компьютера, закрыл крышку, и вытянулся рядом со мной.
– Ну, привет! – он потерся об меня носом. – Как прошла твоя конференция?
Оказывается, он помнил!
– А! Козлы какие-то из ЮАР приезжали. Главное, прошла, и теперь можно спокойно продолжать трудиться в штатном режиме. А у тебя тут как? Сын не капризничал?
– Никогда! Хотя, знаешь, он теперь гораздо меньше спит. Мы с ним даже иногда разговариваем.
– Разговариваете?!
– Ага. Вот смотри:
Костя обернулся к кроватке и посвистел, как щенку. Собачка Снукки немедленно вскинула оба уха вверх. А Лешка обернулся на свист, нашел Костю глазами, заулыбался, и отчетливо произнес:
– Гы!
– Вот видишь? – Костя торжествующе взглянул на меня. – Родная душа. Каких-нибудь пару месяцев вместе, а как мы с ним друг друга уже понимаем!
Мне стало завидно. Пробовала тоже свистеть, но Лешка на меня – ноль внимания. Только когда я вытащила его из кроватки, сменила памперс, и заодно пощекотала пузичко, соблаговолил улыбнуться.
– Конечно, он ведь с тобой весь день, а меня только вечером видит.
– Ничего, вот родим, и будем оба дома зависать, детей вместе воспитывать.
Я свернула испачканный памперс и впихнула его в большой целофановый пакет к прочим, скопившимся за день. На столике возле кровати громоздились тарелки с остатками засохшей еды, пара чашек с кофейной гущей. Вся видимая поверхность столика покрыта была узором из бесконечных, сходящихся и расходящихся кругов от прежних, когда-то стоявших здесь тарелок и чашек.
Тут я неожиданно ощутила волчий голод.
– Кость, а в холодильнике есть чего-нибудь? Я ж не могу, как ты, чистый кофе хлебать. Да и ты, кстати, с этим завязывай, нездорово, да и малышу не полезно.
– Не знаю, Насть. Посмотри сама.
Холодильник был пуст и мрачен. Из глубин его мрачно смотрела на меня грязная кастрюля из-под сваренного мной вчера супа, да кусочек фольги прикрывал остатки с прогоркшего масла.