Улыбка у парня была хорошая, светлая такая, открытая.
– Спасибо, сестра! А ты чего, живешь, что ли, здесь где-то поблизости? Что-то я тебя раньше никогда не встречал.
– Не! Я живу далеко.
– А чего тут делаешь?
– Да так… это… гуляю. А ты здесь живешь? (Может, хоть он знает, где эта заколдованная, не существующая квартира)
– Шутишь? В высотке на Коломенском шоссе я живу. А тут я по делу просто – другу помочь подрядился. Ремонт с ним на пару мастрячим – а то у него скоро прибавление ожидается, а в квартире, прикинь, последние лет сто даже обои ни разу не сменили.
– Ремонт – дело серьезное.
Между прочим, у нас дома ремонта на моей памяти не делали никогда вообще. Мне кажется, маме такое и в голову не придет, разве что если потолок обвалится. Хотя теперь, когда у нас есть дядя Саша…
– Да не, фигня! У меня, видишь ли, отец по этому делу мастер, так что я с малых лет насобачился.
– Правда? Здорово, наверное, уметь самому делать всякие такие нужные в жизни вещи. Повезло тебе с отцом.
– С отцом-то повезло, это верно. А без отца – не очень.
– В смысле?
– Да они расстались с мамкой, когда я еще в пятом классе учился. С тех пор я в доме за главного мужика. Такие вот дела, сестра. Конец учебе, сплошная практика.
– Сергей, где ты? – послышалось откуда-то сверху, и у меня сразу резко забилось сердце. Кровь прилила к щекам, сделалось трудно дышать.
Мы оба с парнем синхронно задрали головы.
Верхом на коньке крыше, под самым стремительно темнеющим вечерним небом, сидел Костя, и махал нам оттуда двумя руками.
– Костя, привет! – выдохнула я громко и хрипло, вернее, каркнула как ворона.
Он увидел меня, пошатнулся, ухватился рукой за скат… И заорал на весь двор:
– Настя-а-а! Заходи-ии!
Захлопали оконные рамы, отовсюду высунулись любопытные лица: всем же интересно, кому это так истошно вопят?
– Так ты что ли и есть Настя? – изумился парень.
– Ну… вроде, я – и неуверенно пожала плечами, как бы сама уже слегка сомневаясь.
– Ах вот оно что! – он резким движением отбросил в сторону горящий окурок, ухватил меня за плечо, почти насильно стянул с качелей и потащил за собой в подъезд.
Красный огонек описал в воздухе дугу, рассыпая во все стороны искры, и приземлился где-то в кустах, продолжая потихоньку тлеть.
Между прочим, вот так и начинаются лесные пожары!
*
Я вот думаю, что Б-г все-таки есть. А то почему так бывает: живешь себе, живешь, шагаешь по жизни просто так, без цели и смысла, и вдруг попадаешь прямехонько туда, куда надо.
Мы сидим в крохотном мезонинчике (по сути, перестроенном чердаке) у настоящего, действующего камина и смотрим на пылающие дрова!
Как бесконечно забавно устроен мир! У нас, в захолустной Яхромке – газовое отопление и скучные чугунные батареи, а здесь, в центре Москвы – настоящий камин с дровами.
Это конечно Сергей с его всеумеющими руками вычистил дымоход и наладил тягу. А так же порубил на дрова засохшую липу в конце Рождественского бульвара. Говорит, рубил среди бела дня – никто и внимания не обратил. Ну, верно – в Москве ведь все равно, что в лесу. То есть вроде ты в толпе, и люди со всех сторон, но каждый занят своим и ни на что вокруг не обращает внимания. Тут не то что дерево срубить – голову человеку отрезать можно, никто и не обернется.
Вокруг везде валяются сорванные обои, и кисти, и банки с краской, и запах скипидара, такой резкий, что щиплет глаза и нос. Но мне хорошо, и я чуть ли не впервые в жизни ни на что не отвлекаюсь, не заморачиваюсь. Просто себе живу и дышу, наслаждаясь каждым мгновеньем..
Как Костя смотрит! По глазам видно, что ему со мной хорошо. И Сергей смотрит на меня, кажется, я ему нравлюсь тоже, и, кажется, это нравится Косте. Это немножко запутано, но все равно приятно.
До завтра еще целая вечность, и мне больше всего на свете хочется потратить ее именно так – сидя здесь, глядя друг другу в глаза, и трепясь ни о чем.
В руках у меня толстая, белая, изнутри совершенно бурая чашка с чаем – чистая черная заварка с маслянистым отливом. Чай горячий, я пью его маленькими глоточками, и внутри у меня разливается тепло, как от вина. Или это не от чая вовсе?
– Серый, где ж ты ее нашел? – в который раз спрашивает Костя.
– Да она сама нашлась! – машет рукой Сергей – Ты вот лучше скажи, как я ее не признал сразу по твоим рассказам? Он же, – это уже мне. – Он же мне все уши про тебя прожужжал – и глаза как небо, и коса до пояса, и ноги от ушей. Ну прям всю как есть обрисовал. Уверен был – увижу – не пропущу. И вот на тебе!
– И чего, не похожа оказалась? – я невинно скашиваю на Костю глаза, и мы все хохочем, громко, безостановочно, до колотья в боку