– Ну и правильно! Я ж всегда говорил – с самого начала тебе там делать не хрена было! Странно, что они только сейчас очухались! Ежу ведь ясно, где речь идет о заливках и прочем детоубийственном бизнесе, орудовать должна не сопливая рефлексирующая интеллигенточка, а нормальная разбитная деваха, вроде вашей Лизки, которой все всегда по барабану. Уж она-то не растерялась бы, не боись! Она б ему на раз свернула шею, твоему недоноску, как куренку, и поверь мне, совесть бы ее потом ни сколько ни мучила. Нам, врачам, оставалось бы только мертворожденность зафиксировать и спасибо сказать за проявленный профессионализм
– Ты и правда так думаешь?
Странно, но сама я как-то ни разу не задавалась этим вопросом: а что другие сделали бы на моем месте? Или, вернее, что они уже делали, и наверняка не раз, ведь не первая же я так попала?
Черт, а может Игорь и в самом деле прав, и как ни бейся, а просто все это не мое?
Или, окажись я этажом выше, в нормальной родилке, все могло бы сложится совсем иначе? Хотя вряд ли, там ведь все гораздо жестче и консервативнее, и нет почти никаких шансов остаться с роженицей совсем уж наедине. Оттуда я с моими, с материнским молоком всосанными, акушерскими навыками, наверняка бы вылетела гораздо раньше.
Игорь, между тем, продолжал, как обычно, не замечая, что я вовсе его не слушаю.
– Не, а согласись, толково придумано – тебя в Третье Акушерское! Они ж все от зависти полопаются теперь, как узнают! Ты только прикинь, какая у тебя будет зарплата – там ведь сплошной хозрассчет, все поголовно контрактники – ну, а как иначе, мужики ж естественным образом не залетают! Так что с каждого контракта тебе процент! Ну, пусть их там не много, зато цены-то какие! И плюс надбавка за руководящую должность! Насть, зарплата у тебя будет – ни одной акушерке в Институте не снилось! Короче, чаевых сможешь уже не брать!
– А ты подумал о том, что у меня там родов не будет? Никаких, никогда? Уже одно это…
– Подумаешь, роды! Ты что, не напринималась еще? Насть, может я тебя сейчас удивлю, но большинство людей ходят на работу не кайф с нее ловить, а деньги зарабатывать. Пора тебе уже взрослеть, наконец. И потом, ты ж хоть и не замужем, но тоже ведь не одна на свете. Матери немного поможешь, у вас же там, помнится, семеро по лавкам? Да ты никак еще отказаться думаешь?!
– Ох, не знаю, Игорь, ничего я еще не решила!
Он обхватил меня за голову, притянул к себе. Нос мой привычно уткнулся в изгиб между ключицей и шеей, ноздри вдохнули знакомый запах.
Я немедленно высвободилась, и отскочила в сторону чуть ли не на полметра.
– Ну, ты чего, дурочка? Я ж по-дружески!
– Знаю я твою дружбу!
– Правда, Настя, ну что ты? Я ж, чес-слово, ничего такого.
– Так ведь и я ничего.
– Ну, так подойди поближе, что я тебе, кричать, что ли, должен?
– Ой, Игорь, ничего ты мне не должен, и давай лучше разбежались уже по-хорошему. Меня работа ждет, тебя, небось, тоже. Пока-пока.
И я уже повернулась к нему спиной, но он сцапал меня за полу халата.
– Насть, постой секунду! Я ведь не к тому. Поговорить надо!
– Говори.
– Не здесь. У меня к тебе разговор… длинный. Давай встретимся завтра вечером? Позвони мне, как отоспишься.
– Игорь, ты что, совсем с ума спятил? Ничего я тебе не…
– Да не кипятись ты так! Говорю ж, дело у меня к тебе. Важное. Прям жизни и смерти. Позвони, хорошо?
Что-то у него в голосе было такое… на него самого непохожее. В общем, я кивнула, и побежала, а он остался сидеть на подоконнике, глядя мне вслед и посыпая все вокруг табаком из разломанной сигареты.
*
Смена тянулась бесконечно. Наконец, где-то ближе к семи вечера, привезли роженицу в платный бокс – с пятисантиметровым раскрытием, хламидиозом в анамнезе, и будущим отцом в костюме и галстуке.
Будущий отец пожелал при родах: «Ну, если и не в присутствовать, то, по крайней мере, быть где-то поблизости.» В соответствии с этим планом, он нежно поцеловал стонущую женщину в лоб, вышел из ее бокса, закрыл за собою дверь, и обосновался в пустовавшем соседнем. Плотно уселся в кресло для кормления, достал ноутбук и углубился в работу.
Я воспряла духом. Потому что пять сантиметров – это вам не хухры-мухры, а вполне солидно, вполне себе настоящие активные роды, а не какой-нибудь там жалкий прелиминарный период!
Значит, почти стопроцентно ребенок родится в мое дежурство. И я не буду зря бегать взад – вперед, мерить давление, отслеживать сердцебиение, смотреть раскрытие и менять в капельнице физ. раствор – все лишь для того, чтобы в восемь утра передать ее следующей смене – и привет! Кто-нибудь другой пожнет лавры, услышит первый крик малыша, и взволнованное задыхающееся: «Спасибо! Вы меня спасли! Без вас я бы ни за что не справилась!».