Я – брезгливо разглаживая рукав куртки, высвобожденный, наконец, из его цепких пальцев – Ну и чего?
Но он пока не может отвечать – давится потому что от смеха.
– Ты себе не представляешь! Ну, с утра, как водится, юристка и социалка наехали на твою Анжелу, требуя, чтоб она подписала отказ от ребенка. Ее ж уже выписывать вроде пора, койку освобождать, у нас же без страховки экстренная только помощь бесплатная. Она – ни в какую! Хотите – берите силой в детдом. А сама в ребенка вцепилась, аж пальчики побелели! Такая, я тебе скажу женщина – я прям проникся! И то сказать – природа, материнский инстинкт. Пришлось им ни солона хлебавши идти. Вот, значит, сидят они у нас в ординаторской с Маргаритой, и типа как совещаются. А я типа так рядом сижу, к ним спиной, с понтом дела кофейком балуюсь. И вот пока они решали, то ли им в опечную комиссию звонить, то ли в МВД, смотрю, открывается дверь – и прям, как в кино, типичный такой дядечка в сером, с маленькой такой трехцветной книжечкою в руках. Я грит, разрешите представиться, сотрудник такой-то такого-то отделения. Сигнал, грит, к нам поступил, что здесь, мол, наблюдается отдельный случай нарушения прав человека и расово-национальной дискриминации. Без всяких на то оснований пытаются разлучить мать с ее ребенком.
Они туда, сюда, хвостом завиляли, что ведь он сам должен знать, что ведь есть правило, что ведь было распоряжение, что ведь матери сами обычно просят! Да ведь ему ж самому, наверное, известно, что там, в секторе Д, за бытовые условия! Разве можно туда с грудным ребенком?
Да нет, пожимает плечами серый, ничего такого ему не известно. А вот данная конкретная мать, Давитян Анджела, 25-ти лет, уроженка Москвы, временно проживающая в вышеупомянутом секторе Д, подобное желание изъявляла? Ах, нет? А как там ее и ребенка здоровьичко на сегодня, нельзя ли их, если все путем, как-нибудь побыстрее выписать? Он бы тогда сразу их и забрал, чтоб машину лишний раз не гонять.
В общем, не прошло и полчаса – да что там, двадцати минут не прошло, как Анжелка твоя, в новехоньком платье – оно ей, мягко скажем, великовато было, и широковато в плечах, да и вообще, на мой взгляд, не ее фасон, ей бы юбка твоя вот эта больше пошла б по-моему, с дитем в синем кружевном конвертике на руках, стояла у главного выхода на ступеньках. И тут – слушай, слушай, последний штрих! Смотрю, с обеих сторон у наших ворот штативы с камерами – да не хухры-мухры, а сразу видать, что профи снимают, и лампы-вспышки, и утварь всякая, а один, ну вот точно тебе говорю, вообще не русский был. А к крыльцу по аллее подкатывает машина – не лимузин конечно, но и не черный ворон, приличный такой цвета мокрого асфальта джип, и оттуда два кента в сером выталкивают насмерть перепуганного, обалделого азера – тоже во всем с иголочки, аж сзади бирки из-под воротника торчат. Ну, азер видит Анжелку, отталкивает кентов, в два прыжка взлетает по ступенькам и тут все трое – мать, отец и спеленутое дите сливаются в едином объятии! Хеппи енд, бля!
Ну, кенты дали этим, с камерами поснимать в свое удовольствие, потом загрузили святое семейство в машину – аккуратно так, вежливо, чтоб нечаянно никого не помять, и увезли. Очень надеюсь, их вежливости хватило аж до самого пункта назначения.
Ну, что скажешь? Хороша вышла сказочка со счастливым концом?
У меня нет слов. Молча закуриваю предложенную Митькой сигарету. Опасливо смотрю на часы – нет, вроде еще не опаздываю. Митя пускает колечко дыма, и продолжает рассказ.
– Ну, а часика через полтора, стали всех из отделения на ковер вызывать, мобильники и планшеты курочить, допрашивать, кто мог снимать, да кто мог скачать. Даже из дому всех сотрудников повытаскивали – ну кто был вчера выходной.
– А я-то как проскочила?
– Так ты ж вроде со вчерашнего дня в нашем отделеньи не числишься.
*
Да, уж тут мне явно не светило никакого акушерского экшена.
Светлана Юрьевна, главная акушерка института (должность высокая и чисто административная), торжественно представила меня персоналу – акушерке предпенсионного возраста Прасковье Андреевне и фельдшеру Вале Ивушкину, недавнему выпускнику училища, с застенчивыми голубыми глазами. Он слегка прихрамывал при ходьбе – видимо, поэтому находился сейчас здесь, а не в армии.
– В случАе, если число пациентов у тебя перевалит аж за пять человек, – Светлана Юрьевна закатила глаза, в знак того, что она даже в мыслях не допускает такую возможность, – получишь подмогу из других отделений. Если же с утра у вас никого, и в дальнейшем вроде как не предвидится – направишь свой персонал туда, где будет в тот день народу нехватка.