Как-то во второй половине дня Вомакт предложил прогуляться по марсианской равнине к руинам первого человеческого поселения на Марсе, до которого было несколько километров.
– Придется идти пешком, – сказал он, – но шагать в этих шлемах нетрудно. Физическая нагрузка пойдет тебе на пользу. Ты молод, и тебе нужно поддерживать форму.
Род согласился.
Они успели подружиться.
Род обнаружил, что доктор вовсе не так молод, хотя на вид он казался всего лет на десять старше него. Вомакту исполнилось сто десять, и десять лет назад он прошел первый курс омоложения. Он сможет пройти еще два курса, а потом его ждала смерть в возрасте четырехсот лет, если сохранится текущий порядок на Марсе.
– Вы, мистер Макбан, можете считать себя дикарем и баламутом. Могу гарантировать, братец, что на Земле сейчас царит такой веселый хаос, что они тебя даже не заметят. Ты слышал о Переоткрытии человека?
Род замешкался. Он не особо прислушивался к новостям, но не хотел выставить свою планету более невежественной, чем та была на самом деле.
– Что-то насчет языка, да? И продолжительности жизни? Я не обращал внимания на инопланетные новости, если только это не были технологические изобретения или крупные битвы. Полагаю, некоторые жители Старой Северной Австралии проявляют чрезвычайный интерес к Старой Земле. Так что это было?
– Инструментарий наконец приступил к реализации большого плана. На Земле не было ни опасностей, ни надежд, ни наград, ни будущего, за исключением бесконечности. Каждый человек с вероятностью тысяча к одному мог прожить четыреста лет, которые отпускали людям, отрабатывавшим полный период тем, что занимали себя делом…
– Почему не все так поступали? – перебил Род.
– Инструментарий очень справедливо разобрался с «коротышками». Когда они достигали семидесяти, он предлагал им восхитительные, волнующие запретные удовольствия. Вещи, совмещавшие электронику, наркотики и секс в субъективном сознании. Любой, у кого было мало работы, в конце концов, подсаживался на «блаженства» и в итоге умирал от удовольствия. Кому нужны омоложения на какую-то сотню лет, когда можно каждую ночь проживать пять-шесть тысячелетий в оргиях и приключениях?
– Звучит жутко, – сказал Род. – У нас есть Комнаты смеха, но люди погибают в них сразу. И не бродят по окрестностям, умирая среди соседей. Какими ужасными им должны казаться контакты с нормальными людьми!
Лицо доктора Вомакта затуманили гнев и печаль. Он отвернулся и посмотрел на бесконечные марсианские равнины. Милая голубая Земля мирно висела в небесах. Вомакт посмотрел на нее с ненавистью и ответил, по-прежнему не глядя на Рода:
– Вы попали в точку, мистер Макбан. Моя мать была «коротышкой». Когда она сдалась, отец присоединился к ней. А я нормальный. И вряд ли когда-нибудь справлюсь с тем, что это со мной сделало. Разумеется, они не были моими настоящими родителями – в мою семью подобная грязь не проникла, – но они были моими последними усыновителями. Я всегда считал вас, севстралийцев, безумными богатыми варварами, поскольку вы убиваете подростков, если те мало прыгают или по какой-то аналогичной глупой причине, но, признаю, вы честные варвары. Вы не живете в квартирах, провонявших сладким, тошнотворным запахом смерти…