Ложка отправилась по своему обычному маршруту.
«И пусть я лучше прослыву излишне осторожным, чем трусом или глупцом, – подумал Осетр. – Осторожность – качество, присущее мудрости, а мудрость, как любому известно, во все времена считалась государственно полезным личным качеством».
– Вы, дорогой Остромир, без сомнения, правы, – сказал Ахметвалеев. – Но ведь там, где вам придется работать, политические пристрастия, скорее всего, станут частью вашей работы.
Сотрапезник даже представления не имел, насколько истинны его слова.
Впрочем, об этом не имели представления и все остальные присутствующие. Кроме самого Осетра.
«Знал бы ты, где мне придется работать! – подумал он. – Ты бы тоже решил, что осторожность – качество, присущее мудрости».
Он коротко глянул на Катерину.
Супруга определенно была на его стороне – ее ответный взгляд (легкая хитреца вкупе с некоторым восхищением) говорил об этом явно и недвусмысленно. Так смотрят героини мелодрам, когда гордятся своим избранником.
– Полагаю, друг Рашид, что частью моей работы будут те политические пристрастия, которые пойдут на пользу моей стране.
Во взгляде Катерины жило теперь сплошное восхищение.
И никакой хитрецы – ни легкой, ни тяжелой.
– Здорово ты его срезал! – сказала она после обеда. – Может, он провокатор?
Осетр не согласился с ее подозрением.
Но только в том смысле, что Ахметвалеев был провокатором по отношению к нему, Осетру. Ибо быть провокатором как таковым разведчик имеет не только полное право, но и обязанность. В конце концов, провокация – один из методов работы разведчика.
Однако в глубине души он и сам продолжал подозревать Ахметвалеева.
Просто Катерине совсем не надо было знать о его подозрениях. Это не ее обязанность. И даже не ее право…
Он подозревал Рашида до того самого дня, когда супруги Ахметвалеевы после ужина – к этому времени они уже не ели росской пищи – попрощались с супругами Криворучко как-то особенно тепло.
А утром, на завтраке, их уже и след простыл.
И только в этот момент Осетр окончательно убедился, что они находились в разведшколе вовсе не по его душу.
Глава двенадцатая
Учеба продолжалась.
Все последние недели Осетр почти не вспоминал об Яне. Не то чтобы он ее забыл – просто она была словно спрятана на дальней полке в кладовой.
Как любимая детская игрушка, с которой играть на людях уже не по чину и не по возрасту… Зато, если вдруг останешься в доме один, когда не нужно строить из себя взрослого, можно достать ее, стереть с нее пыль и вдосталь насладиться тем счастьем, которое испытывал тогда, раньше…
Нет, забыть такую девушку попросту невозможно. Но работа требовала хотя бы сделать вид, что ты забыл.
И потому по ночам, когда ему дарила свои сладкие ласки Катерина, он не менее сладостно обнимал ее, а не Яну. Но, когда все заканчивалось, перед тем как заснуть, испытывал глухую ноющую тоску, очень похожую на боль в уставших, измотанных физической нагрузкой мускулах. И эту боль не могла заглушить лежащая на его плече голова посапывающей Катерины. И требовалось приложить немалое усилие из тех, что они учили на курсе аутотренинга, дабы изгнать эту боль и заснуть.
И увидеть во сне Яну!..
Однако до конца боль, видимо, не изгонялась, пряталась где-то глубоко в подсознании и оборачивалась вовсе не сном про Яну.
И просыпался Осетр среди ночи оттого, что Катерина осторожно дула ему в лицо. Когда это случилось в первый раз, он открыл глаза.
Видимо, взгляд его был вовсе не взглядом любящего супруга, потому что Катерина виновато сказала:
– Прости, пожалуйста, но я пытаюсь погасить плохой сон. Тебе ведь кошмар приснился?
Он не помнил, что именно приснилось, и ответил:
– Да, спасибо…
А потом повернулся на другой бок и впился зубами в угол подушки – этот судорожный укус помогал справиться с внезапно возникшей слабостью, и она превращалась в холодный пот, тонкими струйками сбегающий по груди и спине. Ощущение было таким, будто Катерина ласкала его стылыми пальцами.
То еще счастье!..
В дальнейшем, проснувшись от легкого дуновения в лицо, он уже не открывал глаз и не затаивал дыхание; он принимался мерно и ровно дышать, будто супруга и в самом деле погасила плохой сон.
В конце концов, так оно и было. И кто сказал, что когда гасят плохой сон, он должен превращаться в хороший, а не в бессонную слабость, с которой можно справиться только с помощью методов аутотренинга?…