К счастью, я успел отдышаться.
— Граждане, пусть ни один волос не упадет с этой пустой головы, пощадите скорлупу этого гнилого ореха.
Все смеются. Гнилой орех брызжет слюной.
— Можете пытать меня сколько угодно, но я повторяю, что завтра вас ждет возмездие!
— Никто не собирается вас пытать, но, чтобы вы не надоедали народу, мы запрячем вас в шкаф.
И я велел сунуть его в стенной шкаф... огромный шкаф, где ему, право, очень удобно. Он может там стоять, если ему угодно, отлично может вздремнуть на средней полке, свернувшись калачиком.
Революция идет своим путем.
Час ночи.
Один из стражей желает поговорить с теперешним мэром от имени мэра, сидящего под замком.
— Что случилось? Он покончил с собой? Задохнулся в шкафу?
Нет!.. Парламентер молчит.
— Да говорите же!
Он не решается... Наконец, наклонившись к самому моему уху, шепчет:
— Простите, извините, господин командир... но он просто извивается там... Вы, конечно, понимаете?.. Позвольте ему сходить, гражданин?
— Позволить ему сходить в шкафу, — говорит Грелье[158], мой помощник, — в шкафу! Слышите?
— Вы слишком жестоки!
— Дорогой мой, если он вылезет оттуда, половина людей тут же присоединится к нему и сбросит нас. Он — горячий и решительный малый... пусть уж лучше разрядится там.
Пусть!
Не проходит и часу, как появляется другой сержант, весьма несговорчивый. Его прозвали сапером — из-за бороды, совершенно закрывающей его лицо. Он с радостью даст убить себя вместо «своего командира».
— Для него я даже сбрею бороду, — говорит он, и его глаза горят преданностью.
Он приносит вести из шкафа.
— С вашего позволения, господин командир, шкаф совершенно затоплен... Но это еще не все!
— Что же еще?
Он тоже затрудняется, не знает, как объяснить.
— Видите ли, этот человек уже не стесняется больше... и просит...
— Чего же он просит?
— Он просится, господин командир, выйти на минутку... для кое-чего более серьезного!
— Вы видите, — говорит Грелье, — реакция поднимает голову. — Только что одно требование, теперь — другое.
Он повертывается к саперу.
— А что говорит стража? Что думает она о его претензиях?
— Они говорят, что может кончиться очень печально, если его вовремя не выпустить...
— Так выпустите его, ради бога... Полейте хлором в шкафу и дайте ему свободу вместе с ключом от надлежащего места.
Мэр не заставляет повторять себе два раза и пулей вылетает из шкафа, оцарапавшись при этом о железо створки.
— Пруссаки! Пруссаки! — закричало несколько шутников, и они чуть было не заставили весь батальон взяться за оружие и направить его на ободранный зад мэра.
И подумать только, что завтра, если мы будем побеждены, завопят, что я толкал к убийству, вел людей на бойню! Между тем до настоящего времени если и пролилась кровь по моей вине, то только кровь этого «пруссака»...
Побеждены! — Похоже на то.
Из ратуши поступают мрачные известия.
По-видимому, правительство собирается с силами. Говорят, что ему приходят на подмогу; один правительственный батальон выступил в полном порядке, с Ферри во главе, и двигается против восставших.
Неужели это правда?..
— Что бы там ни было, собирайтесь, товарищи. Выступим навстречу этому батальону!
— Мы голодны! Мы хотим пить!
— Есть и пить будете потом, в Париже.
Но они упорствуют, говорят, что меньше будут дрожать за свои животы, если ублаготворят свои желудки.
— Ну, так живо! Взломайте в погребе несколько бочонков с селедками и вином... По селедке и по стакану вина на человека!
А затем ранцы на спину! Я снова возьму мою саблю и сброшу шарф. Кто хочет надеть его?
— Ну нет! Вы не выйдете отсюда!
И они предательски и исподтишка препятствуют моему уходу.
Начальники частей, которые последние два месяца явно или тайно были на стороне экс-мэра и ненавидели меня за мою популярность в клубе, осмелели, узнав о наступательных действиях буржуазии. Их эмиссары сеют возмущение в отделениях, получивших по кружке вина и по копченой селедке.
— Устроил беспорядок и теперь удирает! Смотрите, чтобы он не улизнул! Иначе вас арестуют и вы будете отвечать за все. Да и знаете ли вы, куда он вас ведет и что вас ожидает?.. Он захватил мэрию, — ну и пусть остается в ней заложником!
Я попробовал настаивать, но бельвилльцы прикинулись глухими. Только несколько простых и смелых ребят отправились всем взводом навстречу опасности.
158