- Да я замоталась.
- А с Эрналдо что?
- Да всё чудесно, у нас любовь. Думаем ещё ребёнка завести.
- Правда? Здорово! И как успехи?
- Да пока никак, но я очень хочу ещё малыша. А вы с Максом чего? Вы же тоже мечтали.
- Мечтали, - пожала я плечами, - и продолжаем мечтать, просто я никак в них не разберусь, в мужчинах своих, и пока пью таблетки. Ещё залечу от Димы, и что я Максу скажу?
- А он откуда узнает?
- Ребёнок родится чёрненьким, тогда и узнает.
- Да ерунда это! Если б у тёмненьких родителей родился светленький ребёнок, это ещё могло навести на подозрения, но не факт. Какие-нибудь гены прабабушки сыграли. У одних моих знакомых такой фокус произошёл, оба они тёмные, а девчоночка светлая. Даже тест сделали, и всё подтвердилось, что она ему не изменяла.
- В моём случае тест будет убийством.
- Да ты сама тёмная, и малыш имеет право быть таким же.
- Ладно, посмотрим, - глянула я на время, - пожалуй, мне уже пора. Меня у нотариуса ждут.
- Зачем тебе нотариус? – удивлённо спросила Зойка.
- Сама не знаю, неожиданно позвонили утром.
- Давай. Я сама расплачусь.
Я кивнула в ответ, и поехала в нотариальную контору.
В кабинете нотариуса я увидела Алису, внучку Инны Петровны, двух женщин и мужчину. Вид у последних был сердитый, и весьма недовольный.
- Долго мы будем ещё ждать? – резко спросила она из них.
- Извините, - я замерла на пороге, - меня просили прибыть к вам.
- Миленич Эвива Леонидовна? – поднял глаза нотариус.
- Верно, здравствуйте, - я вошла внутрь.
- Присаживайтесь, - кивнул нотариус на стул.
- Да вы можете объяснить, что тут происходит? – взорвалась другая женщина, - и что это за люди? И почему они должны присутствовать при оглашении завещания моей матери?!
- Она не только твоя мать, но и моя, - прошипел мужчина лет сорока, - действительно, огласите же завещание.
- Спокойно, - поднял руку нотариус, - сейчас всё будет, - он вынул из стола большой конверт, и распечатал его.
- Давайте обойдёмся без юридических терминов, мы очень спешим, - сквозь зубы проговорила Виолетта, - вы просто скажите, кому что полагается.
- Кому что полагается? – поднял на неё глаза нотариус, - хорошо, фирма и её филиал в Канаде, особняк в посёлке
Тальянка, особняк в Канаде, поместье во Франции, автомобили, патенты, и все счета, завещано Алисе Севастьяновне Майксон.
- Это шутки такие? – заорал сын Инны Петровны, - что это за ересь? Кто она такая?
- Я могу объяснить, - подала голос Алиса, - Инна Петровна моя родная бабушка.
- Что это за ерунда? У мамы больше не было детей!
- Были у неё ещё дети, - не удержалась я, - у неё был сын от другого мужчины, которого она очень любила.
- А какого чёрта она всё ей оставила? Почему не разделила всё поровну? – взвизгнула не своим голосом Виолетта, - хорошо, что хоть драгоценности остались. Теперь они мои!
- А ни фига подобного! – заорала другая женщина, - я тоже имею право!
- Ни фига ты не имеешь! Ты здесь ни с какого боку припёка!
- Замолчи, Летти! – рявкнул на неё брат, - я тоже имею право, и не смей оскорблять мою жену. Хорошо, что с Сашкой не придётся делиться. И я не понимаю! Все деньги заработал наш отец, а мать оставляет всё внучке, чьего отца она родила от постороннего мужика. Думаю, ты обычная аферистка, милочка, и всё это выдумала.
- Точно, - поддакнула ему сестрица, - охомутала полоумную старуху!
- Да мы отсудим всё! – загорелись глаза Андрея.
- Успокойтесь! – рявкнул на них нотариус, - ничего вы не отсудите! Инна Петровна приглашала психиатора, который признал её дееспособной, и она сделала анализ, Алиса действительно её внучка. У меня имеются все документы.
- Вот чёртова старуха! – высказалась любящая дочь, и меня от всего этого затошнило.
Захотелось сбежать отсюда, и я не понимала, почему должна при этом присутствовать.
- И насчёт драгоценностей, - ледяным тоном сказал нотариус, - две шкатулки с драгоценностями, и греческая скульптура завещана Миленич Эвиве Леонидовне.
- А она кто такая? – вышел из себя Андрей, - ещё одна дочка?
- Она никакого отношения к вашей семье не имеет, Инна Петровна просто пожелала ей всё это завещать.
- Замечательно! – вальяжно развалился на кресле Андрей, - а нам она что-нибудь оставила?
- Вас она лишила наследства, такова её последняя воля. Она даже особый пункт на этот счёт в завещании составила.
- Подождите, - вдруг дошло до меня, - но зачем она это мне оставила? Решила расплатиться за работу с того света? Любопытно, как мне ей чек выдать! Мне ничего не нужно! Пусть всё получит Алиса! Всего всем наилучшего! – я развернулась было, но Алиса схватила меня за руку.
- Подожди, бабушка это не просто так сделала. Бабушка хорошей была, и она и не думала тебя оскорблять.
- Действительно, - нотариус протянул мне какой-то конверт, - прочтите, это Инна Петровна оставила для вас.
Я взяла из его рук конверт, и вынула письмо.
Дорогая моя Эвива, пожалуйста, не кричи сейчас, и не злись. Наверное, ты сейчас считаешь, что твоя гордость уязвлена, что я тебя унизила. Я даже и не думала обижать тебя, ты чудесная девушка, добрая, и я просто захотела, чтобы мои драгоценности и статуэтка принадлежали тебе.
Я ненавижу своих детей, и я лишила их наследства, оставила всё Алисе, своей маленькой лисичке. Драгоценности она себе купит, а эти пусть принадлежат тебе.
Просто я почувствовала в тебе хорошего человека, и я хочу, чтобы ты приняла от меня этот подарок. Мало на моём пути встречалось хороших людей, вот только Колесников и Печорин, и Полина Аркадьевна, да моя милая Лерочка, мне с ними повезло.
Я ведь буквально пишу с того света, что даже как-то неуютно, ведь пока я жива. Я прожила не слишком счастливую жизнь, а Артем был хорошим человеком, но любви я к нему не испытывала. Я желаю тебе счастья с твоим любимым, детка, не с мужем, а с любимым. Хороший человек рядом, это очень хорошо, но ты будешь страдать, страдать до конца жизни, если сделаешь неправильный выбор. И я желаю тебе сделать правильный выбор, от всей души желаю. А насчёт наследства... вокруг меня так мало было хороших людей, и ты одна из них. Я не хочу, чтобы мои дети выдирали драгоценности друг у друга из зубов, я просто хочу сделать подарок доброй, чуткой, и просто хорошей девушке, которая мне очень понравилась. Прощай, Викуля, и будь счастлива.
Колесникова Инна Петровна.
Я судорожно перевела дух, а нотариус вынул их своего сейфа какой-то пакет.
- Держите, - протянул он мне его, и на улицу я выпала, растерянная.
Какой же она хороший человек! А эти чёртовы детки только и думали, как бы денег получить, мать их мало волновала. Ублюдки!
Я забралась в машину, и вынула верхнюю шкатулку из пакета. Красивейшая малахитовая шкатулка была полна украшений, да таких искусных, что у меня дыхание перехватило. Красивей всего был гребень, украшенный изумрудами и алмазами.
Решив потом всё рассмотреть, я завела машину, и услышала звонок мобильного.
- Слушаю.
- Викуль, скорее приезжай ко мне! – заорал не своим голосом Марат, - скорее в институт!
- Да что случилось! – я испуганно нажала на педаль газа.
- Я всё узнал про твоего Диму! Ты не поверишь! Я сам не поверил, что такое с виду чудище может быть таким!
- Что ты говоришь? Что ты узнал? – я прибавила скорости.
- Приезжай, и всё сама увидишь, - и он отключился, а у меня горло перехватило.
Де жа вю! Или день сурка! Как вам будет угодно.
Господи! Только бы успеть!
В прошлом году, зимой, Богдан так же позвонил мне, ничего не объяснил, и попросил приехать, сказал, что всё узнал, и был в диком возбуждении. Видимо, там оказалось что-то совсем умопомрачительное. И сейчас ситуация повторяется, а ведь тогда Богдана убили!
Правда, существует официальная версия, будто к нему грабитель пожаловал, но я этому не верю.