Павлуша. Хорошо, пусть не теперь, пусть позже…
Пауза.
Тенина. Признаться, я не думала об этом.
Павлуша. Конечно, вы не сталкивались с ними так часто как я сталкивался. У нас в богадельне во дворе целый табор стоял.
Тенина. Где?
Павлуша. В богадельне. Я ведь к вам прямиком из богадельни.
Тенина. Из богадельни? Что это?
Павлуша. Большой розовый дом с садом. Там племянники живут. Много. А во дворе как раз…
Тенина. Подожди, какие племянники.
Павлуша. Другие. Тоже пострадавшие от инфекций, разрухи… и просто пострадавшие… чрезвычайные положения и прочее, это неинтересно. Я же о цыганах хотел…
Тенина. Чьи племянники, Павлуша? Павла Анисимовича племянники?
Пауза.
Павлуша. Я не задумывался над этим вопросом. А надо было спросить?
Тенина. Нет, нет, это обыкновенное любопытство. (Пауза). Это так, к слову.
Павлуша. А что? Очень может быть. Действительно, может быть я жил с родней и не знал об этом?
Тенина. Нет, нет, у Павла Анисимовича единственный племянник, который погиб в раннем детстве, это — ты, и больше нет никого.
Павлуша(Задумчиво). Так много погибает людей. Инфекции. Разруха…
Тенина. Но ты хотел что — то о цыганах?
Павлуша. …просто кирпич на голову упал, как это не банально, и, кажется, смешно. Кажется. Уж сколько анекдотов об этом. Но, представьте себе, Ольга Витальевна, среди нас, а нас там не так уж много, по сравнению с населением города Москва, скажем, это чтобы проще было сравнивать, так вот, среди нас четыре, вдумайтесь, дорогая Ольга Витальевна, не два, не три, а сразу четыре племянника, которым на голову упали кирпичи. Спроста ли это? (Пауза). А вы говорите, что у Павла Анисимовича в нашей богадельне больше и не может быть никого из родственников. (Переходит на шепот). Я не удивлюсь, если у него там и более близкие, чем я родственники имеются.
Тенина(Машет на него руками). Да что ты, Павлуша, Христос с тобой.
Пауза.
Павлуша(Долго смотрит на потолок, прислушивается, затем обращается к Тениной). А не можете вы сказать, не было ли у дяди Павла цыган среди родственников?
Тенина. Нет, это я знаю точно.
Павлуша. Никто ничего точно не знает. Это уже я знаю точно. (Пауза). А цыгане, что же, цыгане, цыгане, это, доложу я вам… Утром проснешься, выглянешь в окно, они тут как тут, стоят. Костры жгут. (Пауза). Стоят — это иносказательно, разумеется. На самом деле они лежат, сидят, но очень громко, очень громко. Жгут костры. Улыбаются. Смеются. Громко. И строят планы. Всевозможных посещений. Визитов всевозможных. Тишины, практически не бывает. (Пауза). И у меня в голове практически не бывает тишины. Цыгане, медведи, женщины. (Пауза). А так бы я смог настроиться. Посмотрел на фотографическую пластинку и настроился. (Пауза). Я умею настраиваться. Почти что как фотоаппарат. (Пауза). И так, хотя бы иногда, наступал бы покой. (Пауза). А то ходят, кашляют. Смеются, строят какие — то планы…
Пауза.
Тенина. Строят планы? Это так опасно?
Павлуша. Сами посудите. Много людей, сразу. (Пауза). Кстати, они могут быть и не цыганами. Кем угодно могут быть. Рано или поздно, при том чем занят Павел Анисимович, они будут здесь. Они или другие. Придут. Приведут медведей. Или принесут шампанского, что одно и то же.
Пауза.
Тенина. Павел Анисимович не пьет.
Павлуша. Тогда — водки.
Тенина. Павел Анисимович не пьет.
Павлуша. Это временно. При том чем занят Павел Анисимович, рано или поздно ему захочется напиться. Кстати, медведи очень любят водку.
Пауза.
Тенина. Нет.
Павлуша. Да.
Пауза.
Тенина. Нет.
Павлуша. Да.
Пауза.
Тенина. Нет.
Павлуша. Да.
Тенина. Нет. Ему не захочется напиться. Он утешается другим. (Пауза). Он любит женщин. (Пауза). Молоденьких.