…С загадочным выражением все оказалось просто. Уже тогда я знал, что Абрамка является страстным поклонником пост-советского периода и всего, что с ним связано: песен, фильмов, самой эпохи, на которую пришлись его лучшие годы. Те, когда не надо было больше гастарбайтить по трудовой на минимальную пенсию. Тогда он и начал свой маленький ларёчный бизнес на Сенной площади. Деньжата поднакопились и потребовали вложений, и Абрамка рискнул.
Выкупил подвал, первый этаж и квартиру на втором в аварийном здании. Потом открыл наш клуб. Третий в Питере. А один пост-советский фильм он всегда вспоминал с особым пиететом. Фильм назывался «Анкор, еще Анкор». По аналогии с известной картиной. Он был про армейский городок, которых так много в России. В фильме один из героев всегда объяснял разъярённым мужьям, обнаружившим его в постелях супруг, свое присутствие там простой фразой: «Да я чего? Да я за спичками зашел».
…Первым под раздачу попал Кит. В кои-то веки ему изменило то самое внутреннее чутье, и когда Абрамка похлопал его сзади по плечу, старший админ закономерно решил, что это я.
— Слав, да ты дашь мне сегодня потрахаться или нет?! — выпалил он под грохот уже включенной музыки, не разворачиваясь и продолжая скачки на коленях. Всем своим видом админ демонстрировал, что его для меня больше нет, и он и так, как Господь Бог, сотворил все чудеса мира за одну ночь.
— Еще как дам! Я тебя, сучонок, сейчас так выебу, что ты у меня неделю сидеть не сможешь. Тебе где вазелин выдать: прямо здесь или перед входом в кабинет? — прошипел, еще больше зверея, Абрамка. — Забыл, падла, как жрачку на помойке тырил?
— Абрам, бес попутал… сам знаешь, натура блядская, — завыл мгновенно Кит, подлетая на месте, вытягиваясь в струнку и тоже врубая «дурачка». — Я, правда, только на чуть-чуть отошел. Ну, ты, типа, веришь? Как забыть-то я могу? Ты ж мой благодетель…
На «ты» к хозяину у нас было принято обращаться только в самых крайних случаях. Как раз чтобы подчеркнуть важность ситуации. И еще, когда мы все вместе выпивали, а то, что Абрамка уже был слегка датый, эстонец просек на раз. Теперь оставалось лишь давить на жалость, а главное, не спорить с хозяином.
— Верят адвокаты. А ты пашешь бесплатно до конца недели. Как понял, доложи! — отчеканил Абрамка, которого почему-то после воспоминания о фильме отчетливо потянуло на военщину. — Еще раз вытворишь такое, уволю сразу. Вот видишь, Славик, нет у меня проблем с глазами. А теперь давайте все вместе у Владика поинтересуемся, почему он боевой пост оставил, и почему я как танк прошел через контрольно-разделительную полосу и не был обстрелян войсками. За мной, рота!
— Есть, товарищ главнокомандующий! — рявкнули мы с Китом, не сговариваясь и приспособляясь под новую шизу, ударившую в голову подвыпившего хозяина.
…И это было правдой. То, что сказал Абрамка про старшего админа и помойки. Равно, как и короткий, простецкий ник «Кит», который вместо звучного, пафосного «Кокаин», придумал эстонцу Каю хозяин. Эту историю я узнал случайно, когда однажды, уже через месяц моей работы в клубе, админ предложил мне около трех ночи срубить деньжат по-быстрому.
— Хочешь пятьдесят баксов на карман? Ну, а там как договоришься, может, и на большее расколешь. Я тебя пока подменю.
— Что делать надо? — уточнил я.
Деньги, как всегда, были нужны позарез, но уже тогда я знал, что просто так их никто не дает. За сопоставимые с этой суммой чаевые пахать приходилось в поте лица почти всю ночь и постоянно держать в поле внимания сразу несколько компаний, чтобы хоть кто-то их оставил. Заработанное каждым по отдельности сдавалось в «общаг» — общую кассу, а потом делилось в пропорции от степени участия. Свой процент с чаевых брал и Абрамка. Львиный процент.
— Там один клиент часовым съемом интересуется. Закинул для начала удочку на минет. Ты как?
— Кит… — оторопело уставился я на него.
— Не хочешь, так и скажи. Я тогда Леньке предложу или кому-нибудь из кухни, — необычно спокойно отреагировал админ. — Почасовой съем — это дело такое. Тут настрой нужен и готовность, а если их нет, то и пробовать не стоит. Леньке, вон, потрахаться с незнакомцем как стакан выпить. Русику тоже не впервой. А ты с голодухи не пухнешь, так что еще чего доброго загоняться и грузиться потом начнешь.
— Кит, а ты снимался когда-нибудь? — выбил я сигарету из пачки, стараясь не смотреть в глаза админа.
— Было дело, — помолчав и тоже затягиваясь, признался Кай. — Первый раз под кайфом. Нужды там особой не было. Танцевал я еще тогда и прилично так зарабатывал. Чисто из любопытства, смогу я или нет. Меня потом на следующий день вштырило. Я ж толком того мужика даже не разглядел… Больной он, здоровый или что… и номер машины, в которую сел, не запомнил и никому не передал. А потом пришлось. После того пидораса из Думы меня так обложили… жрать мне, Слав, нечего было…
После того как Кай послал лесом народного избранника, двери всех московских клубов и кабаков оказались враз перед ним закрытыми. Как и обещал депутат, стриптизеру вручили «пожизненный волчий билет». И, несмотря на то, что танцевал эстонец действительно от Бога, никто просто не хотел связываться с «меченым», чтобы не навлечь из-за него неприятности на свое заведение. До кучи Кит, только полгода назад купивший машину, попал в подставную автомобильную аварию, организованную, как врубился потом танцовщик, не без участия людей парламентария. Она сожрала почти все сбережения.
Половина московских «друзей» больше не отвечала на его звонки, а остальные прямым текстом намекали, что сейчас не лучшее время для общения, «и в долг не получится», так как у самих из-за него проблемы. Чтобы как-то перекантоваться, Кит, закончивший питерскую академию Лесгафта, пытался устроиться тренером в школу.
Его охотно брали, но уже через неделю указывали на порог из-за стриптизерского прошлого. «Простите, с учетом вашей биографии, мы считаем, что вы не можете работать с детьми. Если родители узнают, будет скандал», — отводя глаза, поясняли наниматели. Здесь подсобил шурин депутата, курирующий сферу образования.
Не получилось подработать и на стройке. На третий день после неформального трудоустройства, люлька, в которой находился Кай и еще двое рабочих, оборвалась с высоты одиннадцатого этажа. Кая спасло только то, что на него, как на новичка, нацепили для «антуражу и проникновения профессией» трос. При ударе о стену он лишь сильно, до трещины в кости, повредил правую руку, остальные рабочие разбились насмерть.