— Да ты чего, Стасик?! — взвыл я. — Кто пиздит-то? Сергуня этот новый? Да не было у нас ничего с Раем. Наклонился он ко мне сегодня, чтобы гадость на ухо сказать. Вот это официант и видел, а сам уж допридумывал. Нахрен мне на себя такой геморрой вешать.
— Нет, я от Тохи услышал. А еще посетители трепали, что, мол, стриптизер и админ взасос в зале целовались, лапали друг друга и договаривались, к кому домой поедут. В общем, смотри, Кит вернется и тебе с ним и разговоры разговаривать, а не мне.
Пойманный за шкирятник гардеробщик ясности тоже не внес.
— Слав, да я могила, — горячо заклялся он, — я ж никому, я ж только Стасику по дружбе. За что купил, за то и продал. . И Киту не передам, понимаю же, что будет. Конечно, с Раем любой трахнуться готов. Так что я тебя не осуждаю даже.
— Да нахуй-то мне твое осуждение. Ты лично своими глазами видел, как я с Раем сосался? — набросился я на Тоху. — Собака лает — ветер носит, и на заборах тоже пишут. Только заборы от этого половыми органами не становятся. Что у тебя в стакане?
— Кола. Нет, честно, не видел, — захлопал голубыми, почти еще подростковыми глазами «вешалка», — но вот эти, новые клиенты, которых Рай привел, они так живо это между собой обсуждали, когда я им польты подавал. Детали приводили. Вот я и подумал, что правда.
— Еще раз так хорошо «подумаешь», в морду получишь. Почему ты в зале, когда клиенты как раз расходятся? — вызверился я на пацана, отбирая стакан и глотая. И понятное дело, там оказалась далеко не американская газировка. И от главной составляющей коктейля меня мгновенно вштырило. Потому что это был на три четверти коньяк. — Не «польты», блять, а пальто. Тут множественного числа нет. Ты хоть школу-то закончил?
— Конечно, целых девять классов. У меня даже две пятерки в аттестате по физре и пению, а по руссишу тройка твердая всегда была. Мамка мной, знаешь, как гордилась? И вот если бы не отчим этот хренов, я бы, может, даже в десятый пошел. Только он, мол ей, хватит спиногрызничать, пусть пашет, как все, — проскулил Тоха. — Слав, так я ж не просто место работы бросил, я подмену себе нашел, там Рай решил молодость вспомнить. Он, оказывается, тоже гардеробщиком подрабатывал. Славик, а что такое «федеральный дом»?
— Это ты где услышал? — не по-детски напрягся я.
Так называли в Питере всем известное здание на Литейном проспекте, приглашение на беседу в которое могло закончиться отчислением из вуза и немедленным отправлением в ряды Вооруженных сил. И солдатом после такого визита, а то и еще чего похлеще, можно было стать с гораздо большей скоростью, чем по известной поговорке о декане и мате.
— Ну, может, я чего спутал, — залебезил Тоха, — или не догнал. Только Рай сказал, что вот там вешалкой и работал. Типа, родственник его какой-то туда по блату пристроил, только занятие это — пальты принимать у местных — скучным было. Вот он через полгода и уволился. Ну, и типа, там все как по уставу. И являться в первую смену к пяти утра надо было. Благо жил Рай где-то поблизости. Ну, мне тоже иногда не айс. Особенно, когда вы меня с Китом шпыняете и в зал не пущаете. Я б больше, как ты, админом хотел. А английский сложный вообще язык?
— Ты б русский сначала выучил, — протянул я, возвращая гардеробщику стакан, — а то от твоих «польт» и «не пущаете» у меня волосы дыбом по всему телу встают.
И здесь я, конечно, тоже слегонца загнул. Сие действо с волосами у меня произошло отнюдь не из-за выражений Тохи, а из-за того, что он рассказал о танцовщике. Чтобы пахать в таком заведении и жить по соседству, нужно было иметь такие родственные связи и такой блат, что у меня действительно уже начал отъезжать мозжечок в предположениях, кем же в итоге мог оказаться Рай. И всю эту инфу при первом же удобном случае стоило слить Абрамке. И по ходу сценария воспользоваться фирменным приемом Тохи, закосив под идиота. Потому что стукачей напрямую хозяин тоже не любил.
Глава двадцать четвертая. Доброжелатель.
Из гостиницы Свен приехал сразу в клуб, потому как днем у него были какие-то бизнес-переговоры в городе, да и мне стоило выспаться перед намечающимся секс-рандеву. К тому времени я пахал уже четвертые сутки подряд и слабо соображал, на каком свете вообще нахожусь. Радовало только то, что впереди меня ждали два выходных, которые я и хотел провести с финном.
Я усадил его за лучший столик, предупредил персонал, чтоб моего гостя обслуживали, как родного и меня самого, и заметался по работе. Рай опять приперся почти за четыре часа до своего танца, но неожиданно сменил тактику. Теперь стриптизер не приставал ко мне, но оккупировал ближайшую к Свену стенку и украдкой бросал на меня томные и полные задумчивости взгляды, когда я периодически влетал в зал, проведать, как у моего форика дела, и все ли того устраивает.
Я каждый раз мысленно съеживался, утешая себя фразой, что «за просмотр денег не берут, и дыру танцовщик на мне таки не протрет». А взгляды были из раздела «оторви и выбрось», такими я всегда провожал свою первую однополую любовь в институте. Только тогда я по-настоящему испытывал очень сильные чувства, а вот как Рай намастрячился так играть, я так и не въехал. Да и не до того мне было.
К первому танцу, когда к пилону вышел Тедд, и его одежду должен был ловить Миха, заметил некую пикантность ситуации и финн. Я, воспользовавшись полутьмой, уселся за стул рядом с ним и по-детски уткнулся Свену лбом в плечо.
— Кажется, ты очень устал, — улыбнулся финн, потрепав меня по волосам. — Отросли. Слав, один молодой человек все время пристально смотрит на тебя. Кто он и почему это делает?
— Тоже с длинными волосами и в белом свитере? — буркнул я.
— Да.
— Это Рай. Наш новый стриптизер. Он выйдет на сцену ближе к четырем. Ты еще увидишь его. Вроде бы Рай неплохо танцует. У них роман с Китом, они живут вместе, — зачем-то вдался в детали я. — А чего он пялится, я не в курсах. Хочешь — спроси сам.
— Понятно, — коротко кивнул Свен, — может быть, тебе заказать кофе или чего-нибудь покрепче?
— Давай на твой выбор. Только не шампанское, — улыбнулся я.
Потом ближе к полтретьего ночи снова началась беготня. В тот год у клиентов начало входить в моду перемещение по клубам. Компании, особенно те, в которых было много богатых, в открытую соревновались между собой, сколько заведений за ночь могут сменить. Прямо из одного клуба они заказывали такси в другой, и самым шиком считалось попасть в противоположенную часть города между разводкой мостов.