Вокруг Владимира все завертелось – и пропало.
***
Он лежал на краю болота, грязный, мокрый, измученный. Верный Бимка лаял-надрывался рядом. Вокруг ходили люди в полицейской форме.
– Что… что случилось… где я? – с трудом выговорил Владимир. Стоявший рядом полицейский нагнулся к нему; Владимиру казалось, что он спрашивает очень громко, но полицейскому пришлось переспросить.
– Вы заблудились на болоте и проплутали три дня. Вас нашла ваша собака, – объяснил полицейский.
– Это… меня, что ли, искали?
– Нет. Нашли тела… пропавших ранее. Сразу много. Сохранились плохо, многие скелетированы, но кое-кого еще можно опознать – по часам и…
Владимир рывком поднялся. Его повело, пришлось ухватиться за ближнюю березу.
Отвратительный запах витал над болотом. Полицейские брезгливо морщились, упаковывая очередной труп в черный целлофан. Мельком Владимир глянул – из-под истлевшей, прорванной ткани выплеснулась гниль и грязь, посыпались опарыши… Внезапно полицейские уронили один из пакетов. Его еще не завязали, и труп высунулся оттуда – головой вперед. Голова была облеплена болотной тиной, щеки и губы сгнили, коричневые зубы торчали в страшной трупной усмешке, и мертвые глаза уставились прямо на Владимира белесыми бельмами.
– Я знаю, кто это, – сказал Владимир. – Это мои двоюродный дед, родной дядя, мой друг, местный участковый дядя Сережа и двое соседей.
– Вы думаете, здесь только они одни? В этом болоте за последние двадцать лет человек сто, наверное, пропало, – вздохнул полицейский, поддерживая Владимира за локоть. – Идемте отсюда.
Владимир кликнул Бима.
На следующий день он уехал из Мышкино, оставив бабе Поле все деньги, какие имел при себе.
Он будет ходить на охоту с Бимом и играть с Муркой. И избегать общества молодых симпатичных женщин. Коробочка с обручальным кольцом так и останется у него в кармане.
И однажды он придет на это болото, где на кочке будет ждать его царица-лягушка. Придет, чтобы остаться с ней навсегда.
Григорий Неделько
Дракон
(Рожденный в ночи)
Попутчик встретился на половине дороги. Он сидел на пеньке и глядел поверх вытянутых зелёных стеблей травы куда-то в глубь леса. Впрочем, предстояла самая трудная часть, и отказываться от случайным и счастливым образом подвернувшейся помощи, как минимум, неблагоразумно.
Сначала они перебирались через крутой овраг. Спускаясь, ещё можно было цепляться за стволы деревьев. Дно встретило чавкающей сыростью, вязкой грязью и перегнившими листьями. Другой бок широкой и глубокой ямы был лыс, словно череп. Оскальзываясь, спотыкаясь и падая, пачкаясь, отряхиваясь и вновь идя вперёд, они наконец преодолели и это препятствие. По чьей воле, следуя какой нездоровой фантазии, природные преграды появлялись на пути в удивительно неожиданном и дьявольски коварном обличии?
Дальше – десятиминутный привал и короткий монолог. Пока Ефим курил, его новый знакомец рассказывал о себе. Приглушённым хрипловатым голосом поведал о своей деревне, о доме, о соседях, жене, жизни и работе, и всё это – медлительно, и не произнося ни одного названия. Ефим не говорил. Докурив, он отбросил окурок, выдул дым, посидел минуту-другую и не выдержал – поинтересовался у пожилого мужчины именем. Тот так и не представился; вместо этого странно худой и высокий, под два метра, человек просто предложил: «Пойдём». Не спрашивая, как будто приказывал.
И они двинулись дальше. Ефим проклял сломавшийся грузовик, на котором вёз из ближайшего городка запчасти для трактора. Он проклял погоду, землю, небо, лес и всех, и вся. Попутчик, не прибавляя оптимизма, в основном молчал или коротко бросал: «Сюда… Прыгай… Осторожнее…» Односложно, лениво.
Они прошли через заросли густой крапивы, столь жгучей, что остервенело кусала даже сквозь рубашку.
Они перебрались через покрытое по бокам тиной озерцо – в этом помогла опасно выглядевшая, с «подпалинами» трухи, поваленная толстая берёза.
Они миновали однообразную густую чащу, усеянную, точно нарочно, непонятными кустами с большими и острыми колючками.
Снова подъём, и они опять остановились отдохнуть. Молчаливый мужик выглядел не то чтобы свежим, но не уставшим. Ефим кряхтел и иногда отдувался.
– Туда, – мужик указал рукой.
Ефим не сдержал удивления:
– В пещеру?
– Здесь темнеет очень быстро.
– Именно здесь?
Похожий на гусеницу попутчик не ответил, а выразился иначе:
– Ночью волки выходят на охоту, которая наступает для них, когда гаснет солнце.
«Гаснет»? Что за выражение такое?