Оказавшись в безопасности, на улице, он судорожно вдохнул сладкий воздух свободы. Хотя Илье Васильевичу немного мешал свисающий живот, он всё же развернул тело с непередаваемой грацией акробата и направился к тому месту, где припарковал свой автомобиль. Через несколько шагов Кузькин остановился. Зрение летучей мыши помогло разглядеть ему, что с железным другом творится что-то неладное. Во-первых, у «хундая» не хватало колёс, и он своим уставшим животом улёгся на землю. А во-вторых, непонятный мохнатый шар облепил его ласточку и, шевелясь, быстро разбирал дорогую иномарку на запчасти.
– Ох, – невольно тихо сказал Кузькин. От едва слышного звука мохнатый шар в один миг рассыпался на фрагменты. Десятка два собак и котов образовали агрессивно настроенную звериную банду. Разбойниками командовал большой и толстый рыжий кот, который уверенно вышел вперёд на двух задних лапах. Сзади своего предводителя одной несокрушимой фалангой выстроились немного мутировавшие животные, вооружённые гаечными ключами и монтировками.
–Ш-ш-шеловек, – недовольно зашипел Рыжий Кот, – мы же договорились… Ночь – наше время, и всё что находится на улице ночью, принадлежит нам.
– Я не знал, – растерянно пробормотал журналист.
– Теперь будеш-шь знать, – продолжал шипеть Кот, – катись отсюда, пока цел. Мы в Пьяньково неместных не любим. А машинку твою мы по частям мужикам в Умниково продадим. Очень интересные в твоей тачке детальки оказались.
– Всё, всё, успокойся, я ухожу, – начал задом пятиться Кузькин.
– Тебе скорости добавить? – деловито шагнул к журналисту Рыжий Кот, демонстративно поигрывая гаечным ключом.
– Нет, нет, я с-а-ам! – истерично вскрикнул Илья Васильевич. Начав почему-то панически бояться говорящих котов, собак и быков, опасаясь вновь потерять свободу, Кузькин развернулся спиной к своим врагам и побежал. Он торопливо переставлял ноги, радостно хватая ртом свистящий воздух и не мог заставить себя остановиться. Мимо проносились смеющиеся над журналистом деревья, а где-то в глубине леса, не выдержав, радостно заухал, не в силах сдерживать душивший хохот, филин. Но журналист продолжал бежать со скоростью, с которой никогда раньше не передвигался. Он отсчитывал своими ногами метр за метром до тех пор, пока не заметил горящие впереди огоньки. Следом за светом его слух уловил далёкие звуки человеческих голосов.
– Люди, – радостно захрипел Кузькин, и только тогда его ноги остановились на самом краю ещё одной забытой и заброшенной невесть куда деревушки. Первое время, пытаясь отдышаться, нагнувшись, Илья Васильевич судорожно ловил ртом острый, как бритва, воздух. Сердце марафонца бешено колотилось, а ноги тряслись от противной дрожи.
Ещё до конца не придя в себя, журналист вдруг почувствовал, что за ним наблюдают. Он поднял голову и увидел стоящего напротив мужичка. Маленького роста, неказистый с виду, со свёрнутым набок носом, представитель местной общины был одет явно не по погоде и, если честно, даже не по времени года. Голову местному жителю прикрывала зимняя шапка, на тело он зачем-то напялил фуфайку, а на ногах красовались сильно потрёпанные валенки в галошах. Возле ног мужичка на четвереньках ползала, пытаясь обхватить руками оба валенка, женщина среднего возраста в бесформенном платье. Колоритная группа встречающих расположилась на самом краю уходящей куда-то вглубь темноты улицы.
Неожиданно к Кузькину опять вернулся слух, на который обрушились несущиеся из каждого открытого окна дикие крики.
– Привет, дорогой, – улыбнулся мужичок, выпустив изо рта струйку слюны, которая пробежав по нижней части лица, повисла на подбородке. – Посмотри, пожалуйста, у меня из ушей тараканы не лезут? Замучили меня эти насекомые. Как начнут копошиться в голове, да с места на место перебегать, так просто спасу нет никакого. Одно облегчение, когда начинают из ушей выползать.
Илья Васильевич тупо смотрел на мужичка, пытаясь осилить тираду. Вдобавок ко всему ползающая по земле женщина разродилась чередой вполне членораздельных причитаний:
– Ой, ой, ой, кормилец, не отдавай её, оста-а-авь!
– Я же уже тебе сказал, Варвара, – недовольно заворчал мужичок, – отнеси девчонку туда, где взяла. Не того ребёнка ты в школе забрала, не нашего. Понимаешь, всё сходится, ребёночек не наш. И вес не тот, и рост, и пол, и возраст. Я проверил, у меня всё в тетрадке записано.