Но, неприятные новости на этом не закончились. Атаман Просовецкий, пытаясь спасти себе жизнь или, на худой конец, избежать мучительной казни, открыл мне причину, по которой ЛжеДмитрий с Заруцким, при приближении моей армии, остались в городе, решив сесть в осаду. Как раз в тот день, когда передо мной открыла дверь Тула, с ним прискакал гонец из-под Чернигова с известием о спешащем на помощь запорожском войске.
Нет. Здесь речь идёт не о казаках Запорожской Сечи. Удалась ли моя затея с попыткой натравить сечевиков на Крымское ханство или на Раде одержал верх Сагайдачный со своими сторонниками, мне до сих пор было неизвестно. Речь идёт о Его Королевской Милости Войске Запорожском состоящим из реестровых казаках, одним из которых когда-то был Подопригора. И всё бы ничего. В конце концов ещё год назад его численность согласно реестру не превышала четырёх тысяч легковооружённых воинов. Вот только Старший запорожского войска (самовольно присвоивший себе титул гетмана) Каленик Андриевич в своём послании сообщал самозванцу, что имеет под рукой сорокапятитысячную армию. Вполне реальная цифра, если учесть универсал Сигизмунда о наборе в реестр всех, кто имеет оружие и присоединится к походу на Московию. Конечно, боеспособность этакого войска была невысока, но сама численность, движущегося с юго-запада к Калуге войска, внушала уважение.
А затем ещё и Беззубцев из-под Одоева вернулся и ещё больше порадовал…
— А вот, похоже, и сам бий с мурзами подъехал, — прокомментировал появление небольшого отряда богато одетых степняков Шереметев. — Не соврал Юрка Беззубцев. Всё войско ногайское под Одоев пришло. И куда только князь Михаил смотрит?
— За татарами он смотрит, — пробурчал в ответ Пожарский. — Малыми заслонами ногаев было не остановить, а дробить свои силы, не разбив Джанибека, глупо.
«Глупо», — мысленно согласился я. — «И всё же при встрече я Скопину-Шуйскому по этому поводу выскажу. Пропустить в сторону Тулы тридцатитысячную ногайскую орду, подставляя тем самым меня под ещё один удар, это уже изменой попахивает! При Иване Грозном и за меньшее воевод казнили».
Подошедших к Одоеву полутысячный отряд ногаев был лишь авангардом. И примчавшийся на выручку горожанам Подопригора, неожиданно для себя наткнулся на огромное войско возглавляемое самим бием Баран Гази-бием. И, не сумев вырваться из капкана, Яким едва успел заскочить в город, сев в осаду вместе с горожанами. А я оказался перед диллемой, решая, в какую сторону броситься в первую очередь.
— Сейчас ударят, — прошептал Никифор, кусая от напряжения губы. — Вон первые отряды сближаться начали!
Ударят. Обязательно ударят. Ведь что видит перед собой ногайский бий? Вжавшееся в треугольник из Оки и впадающей в неё реки Упы войско урусов он видит. Семь тысяч спешившейся пехоты, тысячу жмущихся за их спинами к реке всадников, лихорадочно строившиеся плоты для переправы через Оку. Откуда бию знать, что это место было выбрано для сражения заранее и мы, «устрашившись» втрое превосходящего по численности врага, весь день целенаправленно «удирали» именно сюда? И разве можно позволить скрыться повелителю русичей теперь, когда он загнан в ловушку и нужно лишь протянуть руку, чтобы овладеть столь богатым трофеем? Немыслимо!
Собственно говоря, именно известие, что во главе появившегося под Одевым войска урусов стоит сам царь и заставило ногайского бия броситься за нами в погоню, забыв про почти взятый город. Сработала моя задумка. Вот только Беззубцева жалко. Не факт, что «предатель» сможет выжить, когда Баран Гази-бий поймёт, что его самого заманили в ловушку.
— Алга! Алга!
Перед ощетинившимся копьями строем закрутились всадники. Гулко забарабанили стрелы о щиты, раздались первые крики раненых.
— Бей!
Подчиняясь приказу, копейщики встали на колено, давая возможность уже изготовившимся к стрельбе стрелках, разрядить мушкеты. Полутысячный залп практически выкосил передние ряды всадников, собрав кровавую жатву. Растерянные крики, ржание раненых лошадей, вопли раненых. Град из стрел мгновенно сошёл на нет, иссякнув как вода в высохшем источнике. Всадники попятились, развернув коней прочь, но первая шеренга стрелков, сняв разряженные мушкеты с сошек уже отступила назад, открыв обзор для второй шеренги.