— Мудрено, — было видно, что Власьев моего энтузиазма не разделяет, но спорить не решается. — А кто в той школе будет обучаться?
— Недоросли дьяков и подъячих, — пожал я плечами. — Хочешь в посольском приказе служить, будь добр школу окончить и хотя бы один иностранный язык выучить. Но и из других сословий туда тоже принимать будут. Я тут недавно с патриархом долгую беседу имел, — вздохнул я, вспоминая тяжёлый разговор. — Теперь при каждом монастыре школы для крестьянских и посадский детей откроются. Грамоте и счёту всех желающих будут бесплатно обучать. Ну, и слову Божьему, куда же без него? Ну а тех, кто посметливей и к наукам тягу имеет, уже сюда в Москву будут отсылать. Я здесь университет и несколько школ при нём в следующим году открыть собираюсь.
— И патриарх разрешил⁈ — не смог сдержать удивления дьяк.
— С великой неохотой, — усмехнулся я. — Но университету в Москве быть! Так вот. У большого посольства ещё одна задача будет; учёных людишек для университета сюда переманить. Список кто мне нужен и где их искать, вон у Ивана, — кивнул я в сторону секретаря, — возьмёшь.
На следующий день прискакал Подопригора; озябший, уставший, злой.
— Что не так? — сразу насторожился я. — Что, не соблазнились на приманку воры?
— Соблазнились, — было видно, что Яким с трудом сдерживается, чтобы не выматериться. — Княгиню Зубатую ранили.
Я мысленно скривился, вспоминая всех чертей и святых угодников вместе взятых. Перед глазами сразу встал образ Яниса, укоризненно смотревшего мне в глаза.
Мда. Похоже, заигрался я в эти придворные игры. Людей за ними перестал замечать.
В Ростовский Богородице-Рождественский монастырь я отправил бывшую ЛжеМарину вовсе не для того, чтобы от людских глаз спрятать и позже тайно вместе с Янисом в Голландию переправить. Для этого вполне можно было и одноимённым женским монастырём в Москве обойтись. Тут бы и сама княгиня у меня под рукой была, и Янис меньше психовал. Особенно если учесть, что обещанный месяц на четыре растянулся. Но мне захотелось, в сложившейся ситуации, для себя дополнительные дивиденты получить. Вот и решил, перед отправкой за море, Елизавету в качестве наживки использовать.
Ростов был городом Романовых. Там у них имелись вотчины, оттуда плёл свои интриги Филарет, там повсюду были его люди. Не удивлюсь, если и Лизке из монастыря сбежать немножко помогли, собираясь задействовать в задуманной ростовским митрополитом интриге. И большинство этих людей остались в городе, прикрывая бегство опального иерарха. В тот раз я спустил ситуацию на тормозах, не став проводить розыск. Теперь пришло время выявить романовских доброхотов и провести чистку.
Вот я и подбросил им приманку в виде бывшей ЛжеМаринки, своим признанием сломавшей митрополиту всю игру. Ну, не мог Филарет своей марионетке такой измены простить! Никак не мог! Ясно же, что обязательно наказать захочет. Вот только как? Игуменья получила от меня строгий наказ, не оставляющий ни тени сомнения, что если с Елизаветой в монастыре хоть что-то случится, ни ей, ни всей обители несдобровать. И в то же время ей тонко намекнули, что пленница здесь ненадолго и её через пару-тройку месяцев увезут на пострижение в Тихвин.
И всё. Приманка готова. Оставалось только дождаться нападения на пристава со стрельцами, когда они с узницей из Ростова уедут. И, в этот момент, встретить псевдоразбойником со всем радушием, на которое только был способен Подопригора.
Встретили. И что я теперь Янису скажу?
— Сильно?
— Ножом бок зацепило, — поморщился воевода. — И зачем только из возка вылезла! Мы уже и порубили почти всех, старшого окружили да вязать собрались, а тут она. Так этот вор изловчился да засапожник бросил.
— Выживет?
— Не знаю. Крови много вытекло. Мы её перевязали и в Богоявленский монастырь отвезли, благо Углич совсем рядом был. Может монахини и выходят.
Я тяжело вздохнул, прикрыв рукой глаза. Яким затоптался рядом, виновато сопя.
— Вора хоть связали?
— Тут он. С собой привёз.
— Грязному отдай. Тот обо всём дознается. И это, — вновь вздохнул я. — Гонца в Тихвин к Литвинову пошли. В обитель я отпишу, чтобы к болящей его пропустили. Иди.
Хлопнула дверь и я, наконец, смог выматериться, зло ругаясь на себя.
Глава 2
12 марта 1609 года от рождества Христова по Юлианскому календарю.
— Ну, вот и свиделись, Иван Исаевич.