Вам нравятся работы Антонена Арто? Я знаю, что «Сити лайтc» несколько лет назад выпустили сборник его переводов.
О да. Он хороший поэт. Я порядком его читал. Не знаю, как переведен, но, на мой слух, он совсем ненормальный. Ну, может, я и не понимаю, о чем он говорит, но его мгновения ясности становятся моими. Видите, стало быть, он очень-очень хорош, до того это прекрасно. «Отчего же люди так отвратительны, настоящие люди — больные…» Это правда. Я всю книгу прочел. Она вся раздроблена, но смысла в ней очень много. Правда, там есть хорошие куски, которые мне в одно ухо влетают, а из другого вылетают, — там, где он, может, и знает, о чем говорит, а я вот — не всегда. Он же в психушке сидел? Несколько лет? Хотел себе пипиську отрезать на пароходе в Африку или что-то вроде. Очень интересный был тип. В нем что-то есть. Было. Он умер уже, но в нем что-то есть.
Вы работаете с несколькими газетами андерграунда?
Нет, только с «Фри пресс».
Вам не безразлична политика? Или все равно?
О, нельзя сказать, что безразлична, да только бессмысленно это. То есть я считаю, во всех партиях есть свое зло и свое добро, и я не знаю, что с этим делать. Знаете, я могу вот за это проголосовать, да только кто же знает, что получится.
Вы голосуете?!
Никогда не голосовал. Я сказал «могу проголосовать». Следовало бы сказать: «Я мог бы проголосовать», но я не голосовал никогда. Меня это никогда не интересовало. Все они кролики в садке. Все похожи; друг от друга отличаются, но похожи. Наверное, некоторые партии предпочтительнее богатым, некоторые — бедным. Но чего из-за этого огород городить? Вот и все. Ну то есть возьмем Демократическую и Республиканскую. Какая разница? Да не важно. Демократы обычно — души подобрее, я бы сказал, их больше интересуют люди. Республиканцы же больше завязаны на денежные интересы, и все.
А Уоллес — «подобрее душа»?
Уоллес… Да он и вице-президентом может стать[103]. С Уоллесом очень странно. Он в Демократической партии. Только я не очень понимаю, я не слишком пристально слежу. Это же для южных избирателей: там люди пойдут голосовать лишь потому, что человеку не нравятся черные. У меня уже как-то нет сил углубляться, разбираться там. Я просто записываю, что происходит, и все.
Следите?
Ну так, искоса. Это ведь человека выжигает, знаете; они поверят, что вы в то или это не верите, а потом все оборачивается против вас. Как ни назови, предательством или… Интеллектуальные писатели — они — просто комментируют предательство; все просто разваливается, У меня нет времени. И никто меня не достает — ну, знаете: «Эй, Буковски, а не хочешь…» — потому что я не претендую на большее, чем я есть. Я работаю над тем, чтобы оставаться таким, какой есть.
Возвращались ли вы в Европу после переезда в Америку?
Ни разу. Возможно, мне так и не удастся.
А хотите?
Неплохо бы… Да глупость это. Мне бы хотелось съездить в Андернах, пройтись по городку, вот и все. Больше ничего не хочу.
Потому что вы там родились?
Ну. Знаете, я парень романтичный, я очень сентиментален. Слабак. Мне бы просто хотелось съездить. Ну переночевал бы там, может. На большее я не претендую — только съездить. Улица, где родился… и после стольких лет — вернуться. Вероятно, его весь разбомбили к чертовой матери, а потом, наверное, отстроили заново, но хоть что-то. Знать хотя бы, на каком углу это было, понимаете. Мягкотелый я, сентиментальный. Вот поэтому у меня с женщинами неприятности — я привязываюсь. Все мои женщины говорят: «Ты такую жесть пишешь, но ты же слизняк, внутри сплошь зефир». (Глупо хмыкает.) И они правы. Во мне чего-то не хватает…
103