Через год после свадьбы Карл влюбился в пятнадцатилетнюю Франсес Стюарт. «Прелестнейшая из юных женщин, истинное украшение двора», — так писал о ней современник. Один француз заметил, что трудно найти женщину «глупее и вместе с тем красивее», чем Франсес. Красота ее обрела бессмертие с помощью монетного двора — девушка послужила моделью для образа, олицетворяющего Британию на монетах достоинством в один пенни.
Вскоре король уже «целовал ее прилюдно», хотя Франсес не позволяла ему «делать что-либо, способное причинить ей вред». Сопротивление юной леди только воспламеняло Карла. Его друзья учредили «комитет, имеющий своей целью обратить Стюарт в любовницу короля». Говорили, что, случись Екатерине умереть, король женится на Франсес. Сыграли даже «шутливую свадьбу», которая завершилась шутливой же «церемонией брачной ночи». Но леди Каслмейн, которая к тому времени уже побывала в постелях нескольких придворных — Кавендиша, Хеннингема, Скроупа и внебрачного сына короля Монмута, — понимала, что следует делать в этой ситуации. Она пригласила Франсес провести с ней ночь, а затем гордо заявила, что преуспела там, где король потерпел фиаско.
Леди Каслмейн смогла сохранить свое положение благодаря тому, что держала целую «конюшню» молодых женщин для ублажения Карла. Кроме того, ей удавалось добиваться королевских милостей для своих любовников. Один ее бывший поклонник Томас Вуд стал епископом Ковентрийским. Среди прочих обожателей леди Каслмейн числились герцог Букингемский, драматург Уильям Уичерли и будущий лорд Дуврский Генри Джермин. Кроме того, она обольстила молодого Джона Черчилля, получившего позже титул герцога Мальборо, который считался «юношей неописуемого изящества, грации и красоты». Король как-то застал их на месте преступления и сказал известному своей бедностью Черчиллю: «Я тебя прощаю, ведь ты занимаешься этим ради куска хлеба».
Поэт и известный распутник Рочестер в нескольких шутливых строчках описал репутацию Барбары:
Но леди Каслмейн зашла слишком далеко, когда соблазнила канатоходца Джекоба Холла прямо в его ярмарочном балаганчике, затем отдалась лакею в ванне да еще потребовала, чтобы король признал своим зачатое дитя. Ее дурная слава подвигла некоего остряка написать «Петицию несчастных шлюх, обращенную к самой блистательной, великолепной и выдающейся во всех отношениях служительнице наслаждений графине Каслмейн», в которой содержалась просьба о поддержке в «ремесле, где ее светлость имеет богатейший опыт». Барбара рассвирепела, но это не удержало другого автора от создания «Милостивого ответа на Петицию», написанного как бы от ее имени. В конце концов Барбара получила от короля прекрасное поместье неподалеку от дворца и титул герцогини Кливлендской.
Некоторые авторы отмечали, насколько разными оказались судьбы Барбары и Джейн Шор, любовницы Эдуарда IV, которая была наказана за распущенность, а не осыпана милостями.
такой стишок нашли на дверях дома леди Каслмейн. За сведения об авторе обещали тысячу фунтов, но за наградой никто не посмел явиться.
«Я только прошу вас, мадам, — сказал Карл Барбаре, — ради вас же самой жить как можно тише и незаметнее. А кого вы любите, мне совершенно безразлично».
Замечание оказалось весьма уместным, поскольку леди Каслмейн как раз в этот период сменила нескольких любовников. И снова Рочестер отозвался лаконичным комментарием:
К несчастью, этот разгул совершался не так тихо, как того желал Карл. Связь Барбары с английским послом в Париже вызвала политический скандал. В конце концов, уже потеряв свое состояние, в возрасте шестидесяти четырех лет она стала второй женой молодого человека по имени Филдинг, носившего прозвище «Красавчик».
Между тем амурные похождения короля не прекращались. «Леди Миддлтон, леди Денхем, фрейлины королевы, девушки из окружения герцогини и сотня других дарили королю свои ласки, и никто не смел укорить их хоть словом», — не скрывая зависти, писал один из придворных. Священники были строже. Один из них недовольно заметил: «Обычно в церковь он являлся прямо от своих любовниц, даже в дни святых праздников».