1. Про персики и троих братьев
Если бы мы были немножко Дюма, то главный герой нашей истории въехал бы в какой-нибудь город верхом на анахронизмах, наплевав на то что по документам ему на момент описываемых событий 14-15 лет. Но мы не Дюма, а герой у нас маленько не д`артаньянист. Потому начнём историю о Красном Герцоге в духе «Конька-горбунка»:
За горами, за долами,
За широкими морями
На земли – не небеси
Жил-был некий дю Плесси.
У старинушки три сына:
Старший видный был детина,
Средний сын – служить готов.
А меньшой любил котов.
История и мифы подсказывают нам, что, если где-то есть три брата-акробата – там тут же случается какой-то хаос. Отличный пример –древнегреческая мифология с её троебратием во главе. Если же где-то рядом обретаются ещё три дочери (вспоминаем древнегреческую мифологию и в ужасе зажмуриваемся)…
Семейство дю Плесси очень быстро осознало эту нехитрую истину – как только глава семьи помер, а мать осталась с тремя сыновьями и тремя дочерями на руках. Тут-то отовсюду полезли зловещие символы, такие как:
- нету денег.
- старший сын Анри пошёл служить ко двору, живёт на широкую ногу.
- ещё больше нету денег.
- дочерям нужно приданное.
- вообще нету денег.
- ещё двух сыновей надо учить.
- категорически нету денег!
Тут нужно сказать, что насчёт сыновей тоже есть некие античные ассоциации. Старший брат Анри был красавец-мужчина и весь такой «оу, я тут сейчас всем покажу». Средний, Альфонс-Луи, считался малость странноватым, мягким человеком, зато упрямства явно набрал за троих. Он, например, очень долго учился плавать и достиг больших успехов в «стиле топора». И как-то раз ему закономерно сказали, что плавать он не умеет. Альфонс-Луи тут же кинулся в реку и чуть не стал французским русалом, но какой-то рыбак на лодке его таки выудил и вернул на сушу.
Младший сын Арман при таком раскладе просто обязан был родиться хилым, но хитрым.
В детстве будущий ужас всея Франции много болел и топил сердца хрупким видом «Ой, какой слабенький, сейчас помрёт, ми-ми-ми!» Потом, достигнув мало-мальски осознанного возраста в 10 лет, поехал учиться в колледж, где обучались в основном мажоры. Поскольку деньгами Армана снабжали по остаточному принципу (потому что братьям тоже надо денег, а сёстрам – приданого) – жизнь будущего кардинала была настоящей студенческой, с вылазками в местные яблочные сады и регулярным объеданием персиковых владений возле колледжа. А ещё Арман поражал учителей своей памятью. Память, кстати, правда была отличной: яблоки он запомнил так хорошо, что через годы попросил своего врача изобрести яблочную ароматическую мазь для губ. Мазь назвали помадой (от pomme – яблоко), и Ришелье невольно стал законодателем нынешней косметологии.
Персики Арман дю Плесси тоже запомнил, но в другом смысле. Лет через тридцать после своей учёбы он вдруг заностальгировал и распорядился привести к нему такого-то торговца с дочерями. Торговца и дочерей привели в полумёртвом состоянии (ибо тут живёшь, никого не трогаешь, а тебя вызывает на ковёр всесильный Красный Герцог). Дальше последовал феерический диалог:
– А не у вас ли был персиковый сад возле Наваррского колледжа?
– Как же-с, как же-с…
– А школяры-то персики жрали?
– Ох, жрали, окаянные, все персики обожрали!
– Ну так это я их жрал. Нате вам сто пистолей, а дочерям по двести. Нет претензий?
Ещё никогда в истории персики не были таким выгодным вложением.
Учась произносить речи и истреблять персики, Арман дю Плесси вообще-то мечтал стать военным (ну и что что хилый? Зато карьера!). Потому налегал на танцы-фехтование-манеры-литературу.
В семье тем временем наметилась нехватка денег в последней степени (потому что сёстры и приданое), и единственным светлым окошком была дожидающаяся где-то в прекрасном далёко Люсонская епархия. Давным-давно пожалованная семейству королём для какого-нибудь из детей – на вырост, так сказать.
Стать епископом должен был средний сын, тот который Альфонс и недорусал. Но он расчехлил своё упорство и заявил, что обуяло его желание послужить Богу, а потому он уйдёт в самый строгий монашеский орден. Притом, аргументы наподобие «Сыночка, ну так пойди в епископы и послужи Богу там!» натыкались на категорическое: «Неть! У меня лапки!» и ещё более категорическое «Да ты этих современных епископов вообще видела?!» В общем, ситуация «Я в монастырь уйду! В мужской!» заиграла неожиданно остро.
Мама дю Плесси от этой ситуации вознамерилась немножко упасть в обморок. Казалось, что всё кончено, в семье грядёт фондовый крах и экономический кризис – но тут дверь едва ли не пинком открыл младший сын. С порога заявив:
– Да не вопрос! Я стану епископом!
Мама дю Плесси от этой ситуации немножко всё-таки упала в обморок – от благодарности.
И Франция бы упала. Если бы знала, к чему это приведёт.
2. Про Рим и епископство
Тут надо немножко рассказать о том, что собой представляли тогда каноники. Свобод у них было гораздо, гораздо больше, чем у священников сейчас. Аббатства и епархии раздавались в собственность как доходные активы, а на службе церкви можно было сделать неплохую карьеру при дворе. Некоторые аббаты или епископы вообще в своих вотчинах десятилетиями не бывали и предпочитали околачиваться в Париже где-нибудь у престола.