Говорили, кстати, что у кардинала от госпожи д`Эгильон то ли четверо, то ли двое детей. А мы вот можем предположить, что иногда даже хитрым политикам нужно кого-то любить. Не по-античному, а по-человечески. И доверять хоть кому-то, кто предан тебе беззаветно.
Потому что есть ещё отец Жозеф, но от него цветов в декольте не дождёшься.
13. Про Серое Преподобие
«Бойтесь!» – хохотала Испания и рожала тысячи упоротых фанатиков.
«Щас», – сказала Франция, поднатужилась и выдала одного Франсуа Леклера дю Трамбле.
Если посмотреть издали, то отец Жозеф в зародыше – это немного Ришелье: тоже знатный, учился в той же Академии, пошёл по духовному пути, весь такой патриот и неразборчив в методах. Если же приглядеться, выяснится, что всё хуже. Отец Жозеф – был ИДЕЙНЫМ. Причём, что называется, с малых лет.
Когда ему было четыре года, собравшиеся гости попросили мальчика почитать стишочек. Мальчик влез на табуреточку и забабахал рассказ о Страстях Христовых – со слезами, экстазом и экзальтацией, отчего гости, ожидавшие что-нибудь про зайчиков или лисичек, дружно окосели.
В четырнадцать лет Франсуа настигла первая любовь. Отчего он чуть не сбежал прямо из поместья в монастырь – потому что ну их, искушения. Духовное дарование остановил только слуга, который заметил, что дело это зряшное: всё равно ж поймают, чтой-то вы дурью маетесь, молодой господин. Молодой господин призадумался и с аргументами согласился. Потому благополучно отучился, попутешествовал по европам, изумляя там всех своей учёностью и красноречием. Успел даже немного повоевать, произвёл фурор при королевском дворе и вот тогда-то решил – всё, можно, и заявил: “Матушка, я тут решил стать монахом!”
Помните похожую историю, да? Там тоже была семья, смерть отца, постоянное “надо денег” и сын, который мог бы поправить семейное положение. Только вместо Люсонской епархии мать Франсуа уже присмотрела ему богатую невесту. Да, и хитрого третьего брата у него не было. Потому что хитрым братом в семье, в некотором роде, был он сам.
Но там, где мама Ришелье поплакала и отпустила сынка, мадам дю Трамбле решила идти до конца. Сначала она рыдала и не пускала. Потом она не давала благословения. Наконец она его вроде бы дала… но как только радостный сын устремился в монастырь – выдала финт ушами и прибыла к монастырю с солдатами и с приказом от высокого начальства вернуть сыночку. А то злые монахи похитили его с какими-то непонятными целями, а она про это не знает, и благословения не давала (громкие прочувственные рыдания).
И – вот тут нужно оценить уровень убедительности будущего Серого Кардинала. За два часа разговора под стенами монастыря Франсуа успел не просто убедить мать ему выдать благословение. Он натурально её обратил, несмотря на то, что она и так была католичкой. Так что она до конца жизни отличалась повышенным благочестием и сама жила будто в монастыре.
А Франсуа дю Трабле сделался капуцином. Теперь ему нельзя было иметь имущества и денег, нужно было ходить босиком, поститься и умерщвлять плоть. Чем он и занимался с огромным энтузиазмом – а попутно писал труды о религии, произносил такие проповеди, что толпами обращал гугенотов, и как-то тихо-скромно приобрёл за короткое время огромный авторитет как духовный лидер. Особенно среди аристократов. Потому что вот остальные монахи – с ними как-то и поговорить не о чем, латынь не все разумеют. А этот, конечно, босиком и в нечёсанной бороде, зато знает кучу языков, отличные манеры, ну и вообще – видно, что в прошлом дворянин.
Одна герцогиня даже попросила дю Трабле помочь ей с реформой монастырей в окрестностях. А из соседней епархии как раз приехало ещё одно юное духовное дарование – епископ Люсонский. В общем, эпохальная встреча состоялась, Ришелье новым знакомым очень впечатлился. А отец Жозеф попросту решил, что Ришелье очень подходит на роль “орудия Бога”, а потому этому орудию нужно всячески помогать.
У друзей был даже конфетно-букетный период. Или, скорее, каретно-дворцовый. Потому что отец Жозеф постепенно набирал влияние при дворе как духовный авторитет. И старательно напоминал про епископа Люсонского всем и каждому. А епископ Люсонский, когда друг его навещал, встречал его в карете. И официально, на правах епископа, давал разрешение нарушить обет и немножечко проехаться, а то сколько можно босиком уже ходить, честное слово.
Босиком отец Жозеф ходил на заглядение и успел обойти всю Европу и заглянуть даже в Рим. Потому что его заветной мечтой (как и положено ИДЕЙНОМУ) был новый крестовый поход.
– А давайте бить турок и освобождать христианские святыни! – предлагал пламенный отец Жозеф папе римскому и сильным мира сего.
– Ой, какие у вас хорошие цели, – кивали ему в ответ. – Войска мы под них, конечно, не дадим.
– Ах так? – сказал отец Жозеф. – Ну, тогда я положу все свои силы на службу Франции!
И пошёл, и стал главой канцелярии министра Ришелье. И есть мнение, что через сколько-то лет уже все правители Европы готовы были с шашками наголо бежать брать Иерусалим.
Красное Преподобие и Серое Преподобие образовали неповторимый дипломатический дуэт. Подтверждая, что одна голова хорошо, а две гениальные, изворотливые головы с повышенной хитростью уж как-нибудь да перевернут всю Европу.
Что самое забавное – у каждого из друзей при этом было по менее хитрому брату, которых они хорошо пристроили. Ришелье для своего среднего брата выбил сан кардинала. А дю Трабле для своего младшего – должность коменданта Бастилии (а что, очень удобно, если кого-то посадишь – сразу ясно, кому инструкции давать).