Но за судьбы Франции всё же отвечал именно красно-серый дуэт. Ришелье при этом занимался выработкой глобальной стратегии, доставал на проекты денег и получал шишки от короля и всякоразных недругов при дворе. А отец Жозеф, шлёпая босыми ногами, гулял по Европе, убалтывал министров, ссорил монархов, предлагал союзы и попутно строил сеть осведомителей. И да, всё это делалось скромнейшим образом, со смирением, соблюдением постов, благословениями всех направо-налево… и в одной и той же драной рясе. Доходило до того, что капуцин ездил и с официальными посольскими миссиями, и выглядело это для правителей других государств… “О, послы, расфуфыренные, кланяются, драгоценности-кареты, ну, это как всегда… О! Стоп, это там капуцин в сторонке босой? А-а-а-ахтунг, это отец Жозеф, а разговор-то будет серьёзный!”
При этом дю Трабле успевал ещё окормлять монашеский орден, был настоятелем монастыря, писал проповеди и теологические трактаты, словом – был крайне разносторонней натурой. Об образе жизни “серого кардинала” можно сказать коротко: “Это СПАРТААА!”: подъём в четыре часа, два часа на молитвы, месса, принятие депеш, потом просители… что забыли? А, да, час после полудня, можно и позавтракать. И давайте работать уже, а то разленились, понимаешь, инквизиции на вас нет!
Временами жизнь переходила из разряда “Спарта обычная” в разряд “Спарта экстремальная”. Например, во время осады Ла-Рошели отец Жозеф поселился в щелястом сарае, куда во время штормов на щиколотку затекало море. А ночью нужно было принимать шпионов, которые днём как-то приходить не соглашались. Так что недобор сна всё-таки сказался, Серое Преподобие слегло, но к победе оклемалось и живо побежало служить победную мессу со своим патроном.
Хотя ещё непонятно было – кто кому патрон. Ришелье, конечно, был главным и отвечал за общее направление движухи… Но при привычках кардинала чуть что не так – сворачиваться в позу эмбриона и рыдать, что “усё пропало, со мной будет как с Кончини, уйду в отставку, аааааа” – отец Жозеф выполнял ещё и роль духовной подпорки. Точнее, духовного пенделя (по совместительству – немного психотерапевта). Причём, не стеснялся обращаться к жёстким мерам. Однажды, когда Ришелье раскис в критический момент, отец Жозеф и вовсе начал метать громы и молнии, обозвал патрона “мокрой курицей” и закончил всё библейским “Встань и иди!” Ошеломлённый кардинал и правда встал и пошёл исправлять ситуацию. А то это же отец Жозеф, кто там знает, может, он сейчас сходит за своей любимой плёткой и как начнёт направо-налево плоть умерщвлять, и подарит тебе преждевременный мученический венец.
По умерщвлению плоти дю Трабле был большим специалистом. Мало того, что не роскошествовал, держал все посты и ходил босиком и в драной рясе – ещё он, как уже было сказано, лупил себя плёткой. А иногда прижигал калёным железом себе шею или лысину – чтобы жизнь мёдом не казалась.
Господин Дюма почему-то в своём “Красном сфинксе” изображает отца Жозефа этаким лукавым и жадным до славы. К тому же приписывает ему ещё и предательство по отношению к Ришелье. На самом же деле дю Трабле даже в карете начал кататься только в последние годы жизни и только по срочным надобностям – а так-то предпочитал по старинке, босиком. А Ришелье так и вообще прочил его на своё место и несколько лет пытался из Рима выбить кардинальскую шапку для друга. Но, во-первых, отец Жозеф так хорошо поссорил европейских монархов между собой, что они спали и видели его и его плётку (в разных невероятно жёстких комбинациях). Во-вторых Рим и так был не в восторге от Ришелье. А завести ВТОРОЕ ТАКОЕ ЖЕ, да у первого под боком… тут в ход шли простейшие рассуждения: “Если они воротят такое, когда один кардинал, а второй – простой капуцин, то что же начнётся, когда они оба станут кардиналами?!”
В конце концов, кстати, Ришелье Рим таки дожал, но было поздно. Отец Жозеф умер на четыре года раньше своего патрона. Доказав, что он был крепким человеком – с таким-то образом жизни и так долго продержаться!
Слухи твердили, что и на смертном одре отец Жозеф не перестал беспокоиться о судьбах государства. И всё твердил, что нужно взять Бризах (Бризак, Брезах) – город-крепость, крайне важную для войны. В конце концов, будто бы Ришелье, решился старого товарища обмануть: радостно сообщил ему, что город взят, и “серый кардинал” умер спокойно. А вскоре пришло сообщение, что город и правда взят.
Официальные источники дают немного другую версию событий: что отец Жозеф, будто бы, повторял перед смертью, что должен “Дать отчёт”. А Ришелье очень расстраивался и говорил, что лишился своей опоры.
И это вообще-то правда. Потому что дела, которые проворачивали эти двое…
Но о делах в другой раз.
14. Про заговор де Шале
Мы уже писали, что с врагами у кардинала дело обстояло примерно как с котиками: много, все разные, умеют хорошо делать кусь, а некоторые – вообще истинно демонические сущности. Дело оставалось за малым: кому из врагов Ришелье первому придёт в голову прибегнуть к испытанному методу решения проблем. Ну, вы знаете, все эти “ля-ля-ля-ля-бум-бум”, юноша бледный со взором горящим, нож в бочок – и молчок…
Первой мысль ожидаемо пришла госпоже де Шеврез. Кардинал только пару лет как стал первым министром, герцог Бэкингем только-только отбегал в чепчике по Лувре, а герцогиня-затейница уже интересовалась у брата короля и кой-кого из знати: а не надоел ли им, скажем, новоявленный первый министр?