– А вот что-то не везёт Франции с красавцами, полководцами и принцами крови, – заметили присутствующие, созерцая недавнего победителя с дырой в башке.
– Ну, или Ришелье очень хорошо помолился, – не согласился в кустах Рошфор, складывая мушкет с оптическим прицелом (версия про снайпера действительно имеет место быть, кстати).
– Он бы ещё пистолетом в носу поковырял, – не согласится автор, который знает, что инструкции по ТБ пишутся кровью.
Но пока что Суассон был ещё живой и поехал мириться с Ришелье. А Гастон хотел было разбежаться в Гиень, а потом опять влезть в очередной блудняк, где мамочка, кардинал-инфант, деньги, войско…
– А, гори оно всё гаром, – подумал Гастон и написал королю длинное письмо с покаяниями в духе «Ой, ну я же еще не успел тебя предать по-настоящему, а давай ты мне дашь денег, а? И жене бы моей ещё гарантий безопасности. И маме вот…»
Маме Людовик гарантии давать отказался, а брату и его жене таки дал. Так что Гастон в очередной раз покаялся, облобызал брата, получил полмиллиона ливров, чтобы выплатить долги, и затаился. Потому что как-никак, Людовик всё-таки хилый, а дофина нет и нет, а Гастон наследник престола Франции…
Но тут кардинал Ришелье опять как следует помолился, родился будущий король-солнце, Людовик Богоданный, и Гастон резко из наследников выпал.
Потому о рождении дофина обязательно надо рассказать.
22. Про особенности королевского размножения
Тут надо сказать, что к наличию/отсутствию наследников трона все тогда относились дико серьезно, почти как к королевскому или кардинальскому здоровью. Так что примерный перечень тем в салонах того времени был несколько экзотичен:
– А вот вы слышали, с кем ещё успел погулять Бассомпьер? (до заключения в Бастилию сей вельможа был эпическим гигантом этого дела, так что ему пришлось сжечь аж шесть тысяч компрометирующих любовных писем в ночь перед арестом).
– Да ладно Бассомпьер, вот вы слышали – какой у кардинала геморрой?
– Да ладно геморрой – там король ещё не размножился? А почему нет? – Может, и у короля геморрой?
– Просто король – не Бассомпьер!
Король, точно, Бассомпьером этого дела не был. Он и так-то был человеком стеснительным и даже постель предпочитал сам застилать. А тут ещё маменька устроила эпическую консумацию брака с Анной Австрийской – согласно некоторым источникам, подослав нянек новобрачного и новобрачной. И няньки эти буквальным образом свечу держали. И из угла глазами лупали, как там и чаво.
В общем, король как-то всё больше пропадал на охоте да горошек выращивал, хотя с женой своей вроде как сначала постепенно сблизился и проявлял к ней очень даже тёплый интерес. Потом у королевы начались выкидыши, и если первый Людовик перенёс тяжело и очень заботился об Анне, то вот второй посчитал предательством и к жене охладел.
А всё потому, что Анна вместе с подружкой де Шеврёз и ещё одной фрейлиной решили как-то пробежаться. Согласно некоторым источникам – пробежать насквозь тёмный длинный зал вообще без свечей. Вместо того, чтобы кого-нибудь позвать со светильниками.
– А чего там, возьмем королеву под одну ручку, под другую – и побежа-а-а-а-а… *БДЫЩ* Ой, как это мы забыли, что тут стоял трон?
В общем, да, королеву с разбегу ушатали о символ королевской власти. По другим источникам, просто имели место гонки на паркете. По третьим – прыжки через ров в парке. После которых Людовик пришёл к однозначно-ужасному выводу: он женат на дуре. Вот этого он Анне простить уже не мог.
Потом случилась история с Бэкингемом, произошла Ла-Рошель, стрясся «день одураченных» – и не будем забывать, что Анна Австрийская была на стороне Марии Медичи – следом завязались военные заварухи… И как-то ничто не разубеждало Людовика в его мнении о жене. Тем более что рядом с женой вечно маячила герцогиня де Шеврёз, которую кардинал ласково называл Шевреттой (от фр. «шевр» – коза, т. е. что-то вроде «козюлька»). Козу из огорода, правда, выгнали, но когда это расстояния мешают настоящей женской дружбе?
Наслушавшись Шевретты, Анна решила окончательно подтверждать свою репутацию скорбной главою. И кинулась в интриги и переписки по принципу «А я что, хуже, что ли?» А тут как раз брат – кардинал-инфант Нидерландов, а золовка – королева Англии, а заодно уж напишем и послу в Испании, а подруге-герцогине тоже же надо написать, обязательно. И если бы речь была о похождениях Бассомпьера или чьем-нибудь геморрое – полбеды. Но Анна в письмах уговаривала Генриетту Английскую устроить геморрой всей Франции – уломать муженька, чтобы Англия выступила вместе с Испанией в войне. А уж королева Франции похлопочет, чтобы испанский и английский король нашли общий язык.
Но тут как-то выяснилось, что «шпионы там, шпионы здесь, без них не встать, без них не сесть», и вообще – «чихнёшь в кустах – известно кардиналу». Так что письма Анны перехватили, а Людовик пришёл в изумление и буйство и послал к Анне канцлера Сегье с обыском. Мы этот эпизод видели в романе у Дюма, только тот немножко наврал на 14 лет.
Канцлеру к тому времени было под 50, и был он суровым и совершенно верным Ришелье человеком. Дальше версии разнятся – то ли Сегье обыскал вещи королевы и не нашел нужного письма, а Анна его показательно упаковала за корсаж. То ли канцлер как раз показал королеве перехваченное письмецо, а Анна его выхватила, но не съела, как пойманный шпион, а заховала поближе к сокровенному с высказыванием, что кардинал, мол, не отрастил достаточно длинные руки, чтобы добраться ТУДА.