– Ну, звиняйте, – сказал Сегье и потянул руки к королевскому третьему размеру. Пораженная Анна письмо тут же отдала, а сама незамедлительно брякнулась в обморок от переживаний.
Это она сделала преждевременно, потому что дальше ей нанёс визит сам Ришелье. И совсем не с желанием потанцевать сарабанду или хоть руки куда-нибудь не туда потянуть. Кардинал попросту выложил все карты на стол, и выглядело это как-то так:
– А ещё мы вот такое ваше письмецо перехватили…
– А-а-а-а-а, каюсь, писа-а-а-а-ала!
– Это не всё, госпожа. Так вот, насчёт письма к герцогине де Шеврёз…
– И это писа-а-а-ала!
– Это не всё госпожа. Да, тут вот ещё кое-какое письмо расшифровали…
После энного «этоневсё» Анна оказалась в слезах, соплях и панике, а к беседе присоединился пылающий негодованием Людовик. Потому что «Не только дура, ещё и изменница, и чего мне с этим делать?!»
– Ну-у-у-у, если посмотреть на вашего батюшку, то вы ещё в выигрышной позиции, – заметил кардинал, у которого перед глазами замаячил несветлый образ Марии Медичи.
– И чем кончилось с батюшкой? – срезал король, вспомним ещё менее светлый образ Равальяка. – Лично я за тюрьму или монастырь.
– Но почему Гастону можно, а мне нельзя? – из полуобморока простонала Анна.
– Гастон с Бэкингемами по садам не гулял! – срезал король ещё жестче. – Кардинал, а вот вы… кузен… а-а-а-а, не надо таких глаз!
Но Ришелье уже твердо вознамерился супругов мирить. Потому что запихаешь Анну в монастырь или тюрячку – опять же, родня возмутится, бракоразводный процесс затянется, потом нужно опять короля женить, потом притирка с новой женой, а здоровье-то у короля не ахти, а дофин нужен отчаянно, потому что ты вот трудишься-трудишься, а получается, что всё того и гляди достанется Гастону.
В общем, кардинал произнёс «Мирись-мирись», Анна написала чистосердечное признание, а король жену от этого больше любить не стал и с того времени придал понятию «разные спальни» качественно новый уровень: он не то что не ночевал в одной спальне с королевой, но даже и не заезжал в Лувр.
– Срочно нужен дофин, – воплощал собой отец Жозеф чаяния Франции. – Добывайте как хотите.
– Вы мне откуда предлагаете его добывать? – огрызался нервный Ришелье, разматывая испанцев, распутывая заговоры и подавляя бунты крестьян. – В каком смысле – откуда угодно? Вы таки знаете ещё какие-то места, откуда появляются дофины? Извините, но вот эту работу я за короля сделать не могу. Хотя-а-а, если нужным образом его зафиксировать…
Идея насчёт «зафиксировать» уже не казалась такой плохой. Людовик упорно не наведывался в Лувр. Анна в Лувре сидела и поплакивала. Кардинал заглаживал котов до облысения и ломал голову – как решить проблему с наследником.
Видимо, вместо нужной молитвы о дофине подуставший Ришелье брякнул что-то вроде «Дождик-дождик лупани, короля в Лувр прогони», потому что сработало именно это. Людовик как раз заехал в Париж навестить Лафайет – свою бывшую фаворитку, а теперь монахиню. Наговорившись обо всяком духовном, король обнаружил, что Париж является идеальной иллюстрацией к песенке «Словно из водопровода льёт на нас с небес вода».
– Что-то давно я в Лувре не бывал, – подумал король, представив путь обратно по холодной, мокрющей и вязкой дороге. – А пойдёмте нагрянем, господа!
И пошёл, и нагрянул почти без предупреждения, а раз уж заехал, и холодно, дождь за окном, а жена хоть и не кардинальского интеллекта, но вполне себе тёплая и симпатичная…
В общем, государственный долг был исполнен, а через девять месяцев родился будущий Людовик XIV Богоданный, “король-солнце”. По поводу чего были устроены неистовые гуляния, король бегал и вопил: «Господа, сын! Сын!», Гастон заглядывал в пелёнки и натыкался взглядом на подтверждение того, что он тут больше не наследник… А Мария Медичи даже поздравлений не прислала, вот.
Тут отношения Людовика с женой потеплели, и через пару годиков у короля родился ещё сын – Филипп, дитя Франции и будущий герцог Орлеанский. После этого Анна сразу же нашла, чем заняться, перестала пытаться в интриги и даже помирилась с кардиналом, поскольку Ришелье-то как раз выступал за Людовика и сыновей на троне, то есть теперь и за её саму.
А в народе ещё долго не могли понять – кардинал это так хорошо помолился или бывшая фаворитка короля Лафайет.
Потому что с фаворитами и фаворитками у Людовика XIII дела обстояли ну очень интересно.
23. Про невезуху с фаворитами
За свою недолгую жизнь Людовик XIII успел перевидать семь фаворитов и две фаворитки. Что, вообще-то, довольно скромно. Опять же, со своими любимчиками Людовик оргий не закатывал, а содержал их для трёх основных функций:
1) Охота.
2) Задушевные и интеллектуальные беседы.
3) Помолиться-порыдать-поскучать.
При этом королю с фаворитами сокрушительно не везло: все смутно надеялись на оргии, а тут, понимаешь, сплошные беседы с приступами меланхолии («А-а-а-а, я же француз, я на такое не подписывался, карету мне, карету!»).