А что, кстати, Грандье? Грандье из города решил не бежать, будучи подобен своей отвагой годовалому хомячку. Со стойкостью оного хомячка он переносил допросы и твердил, что «Не был, не был, не был, не был, даже рядом не стоял». Один раз как-то даже попытались устроить очную ставку и поставить Грандье экзорцировать монахинь, но бесноватые подняли вой, начали кидаться обувью и пытаться закончить этот финал «Шоу экстрасенсов» маленькой кровавой банькой.
В общем, Грандье не кололся, народ волновался, и ясно стало – для суда нужен документ. Чтобы, стало быть – железно и с печатью. Так что вскоре одна из экзорцируемых сказала, что да, есть у нас тут текст официального договора, вона, в кабинете у Грандье лежит.
Текст договора о закладе души в обмен на всякие там ништяки вроде цветов девственности и милости монархов (не перепутать) был отдельным шедевром. Нет, сам текст был довольно обычным, но вот подписи… А подписей с «той стороны» под договором стояло чуть ли не с десяток: там и Люцифер, там и Вельзевул, и Астарот, Левиафан, отдельно почему-то сатана… Проще сказать, что договор малость напоминал обходной лист, и процесс заполнения можно было представить: «Э-э-э-э! Там Астарот подписал? Недействительно без шестой подписи!» – «Печатью не заверено, дата проставлена не с той стороны!» – «Символ зловещий почему не нарисовали? Не пойдёт наверх на заверку!»
В общем, это уникальный случай, когда католическая церковь разжилась автографами сразу всех главных демонов. Кстати, документ до сих пор трепетно хранится.
И вот на основании этой железной бумажки Урбена Грандье таки признали колдуном. И сожгли.
А при чём тут во всей этой истории кардинал Ришелье с его котиками? Ну, утверждают, что кардинал ненавидел Урбена Грандье так сильно, что даже котиков гладить не мог. Сядет, бывало, гладить любимого Люцифера, а потом подумает, что там же где-то несожжённый Грандье – и всё никакого настроя.
Только вот причин для такой ненависти как-то не находится. Грандье был популярным? – так и близко не рядом с тем же Корнелем. Писал памфлеты? – так кто не писал… Может быть, и котики остались глаженными, и кардинал Ришелье в этой истории не такой уж бяка-бука, а всё это сплетни.
Потому что сплетен о кардинале Ришелье было ну о-о-очень много.
29. Про сплетни
А помните, как у Дюма Д`артаньян идёт к де Тревилю, а у того в приёмной натуральная передача «Пусть говорят», и тема выпуска – «кардинал Ришелье и его женщины»? В общем-то, довольно обыденная ситуация, потому что Бэкингем уже уехал, страсти поутихли, а Ришелье он всегда тут – благодатная тема в сутане и обрамлении котов.
Потому сплетен, баек и анекдотов про Красного Герцога существует какое-то совершенно дурное количество. По некоторым мы уже потоптались – вроде влюблённости кардинала в Анну Австрийскую, сарабанды в её честь и античной любви к Мари Мадлен с её букетами на груди. Но это не всё, ой как не всё… Потому что мы же помним – ржёт и вокруг стола бегает, стало быть, и в других отношениях ого-го какой жеребец!
Ришелье, по сведениям досужих летописцев, был в амурных делах настолько крут, что во времена его золотой молодости две дамы сошлись за это горячее сокровище на дуэли. Правда, не убились и не покалечились, потому что дрались до первой крови (есть вероятность, что байка про дуэль пришла от другого Ришелье – но кто там знает…). В таком случае понятно, почему Ришелье потом запрещал дуэли налево и направо – это он боялся, что у него под балконом поклонницы толпами самоубиваться начнут. Потому что, согласно сведениям почти из первых уст (ну ладно, из сто первых) – кардинал окучивал чуть ли не всё что движется.
Из того что двигалось особенно приметно, выделяется Марион Делорм и блестящий любовный треугольник с Сен-Маром.
Марион Делорм, как бы сказали сейчас, была женщиной с пониженной социальной ответственностью. А как бы сказали во Франции – была куртизанкой, зато очень известной, с нереально высоким ценником и ого-го каким гонором. Делорм – это как раз тот случай, когда куртизанщина – не ради хлеба единого, а по велению сердца. Потому что родилась Марион в аристократической семье (крестными были маркиз и графиня, на секундочку). Наследство она тоже получила отменное. Но как-то всё хотелось большой и чистой любви, потому она вскоре заявилась в Париж и начала собирать себе коллекцию высокопоставленных особ в будуаре. Кстати, оперативно подключила к делу своих сестёр – можно сказать, основала семейный бизнес.
Делорм мутила со всякими там принцами Конде и Конти, а как-то раз, говорят, замутила даже с Бекингемом, который ну никак не мог приехать в Париж и не повидать местную достопримечательность (а Анна – это другое, Анна – это для души).
А про кардинала и Делорм рассказывали разное. Одни говорили, что Ришелье воспылал, да и сам заявился к куртизанке, переодевшись простым мещанином. А после оказанных услуг попытался откупиться деньгами, но гордая Марион выдала истерику в духе «За деньги – нет!» – и тогда кардинал ей тут же задарил драгоценную тросточку своей племянницы. А второй раз вообще прислал племянницу вместе с кошельком и деньгами, и тут-то уже Марион на деньги согласилась, потому что, как-никак, соперница вручает, не кто-нибудь.
Вторая версия ещё лучше. Она в том, что на прелести Марион неистово запал Сен-Мар – тот, который последний фаворит Людовика, феерический дурошлёп, и безголовый заговорщик. А Людовик, будто бы, узнал, что фаворит к какой-то там партиза… куртизанке склоняется, и очень расстроился, и вообще совсем заболел. Так что кардиналу Ришелье пришлось во имя государства принять убойную дозу шпанской мушки и вступить с Сен-Маром в поединок за сердце Марион Делорм. А она, будто бы, являлась к нему в костюме пажа, и уходила вся такая задаренная-задаренная и всем хвалилась, что вот, кардинал-то совсем не похож на священника без облачения. А по ночам всё равно выкидывала веревочную лесенку из окошка, чтобы к ней лазил Сен-Мар, а потом взяла и вообще Ришелье бросила, вот как!