– Уфф… всю ночь, господа… глаз не смыкал, с Люцифером боролся. То на грудь навалится. То под дверью завывает. Всю мантию мне подрал, скотина… Пришлось отлупить по попе тапочкой. – Три обморока, кто-то тянется взять у кардинала благословение.
– Люцифер-то совсем расшалился и не пускал меня во дворец. Пришлось дать ему пинка. Будет так продолжать – придётся то ли когти обрезать, то ли кастрировать. – Занавес. Злейшие враги кардинала нервно переглядываются и начинают перетасовывать планы.
У остальных кошек, кстати, тоже с именами было всё в порядке.
Кот давит крыс направо-налево? Назовём Людовиком Жестоким (и можно рассказывать всем и каждому, что Людовик-то таааакую крысу приволок под дверь, и нет, что вы, НЕ ТОТ ЛЮДОВИК). Кошка вылизывает молоко до донышка? Рубиновая Булавка (фразеологизм, который примерно переводится как русское «выплатить до копейки»). Кота привезли из-за моря? Обратимся к латыни и выдадим без затей: «морской + кот» = Фелимаре (то есть, зацените юмор, у кардинала был «морской котик»). Ангорка из Турции мимишна и прелестна? Мими-Пайон (Душечка-Прелесть). Кошка даёт себя тискать? Назовём Безропотной (Сумиз). Поскольку кардинал утвердил первую во Франции газету – одну из кошек так и звали, Газетой. Отличная возможность проводить досуг «с Газетой на коленях».
Ещё двух котят звали Парик и Ракан – потому что писатель Ракан (французский прототип «Рассеянного с улицы Бассейной») как-то снял парик, потом хотел надеть – а там уже котята. Так чуть с котятами и не ушёл.
Ах, да. Кошак весь такой «не подходи, злая рука, обшиплю и сделаю кусь!»? Назовём Пламенным Горцем (И вот уже придворные дамы перешёптываются, что кардинал у себя держит какого-то горца, который кусает за ноги, лазает по деревьям и метит).
Кстати, насчёт метит. В те отдалённые времена не было принято лишать котов счастья отцовства. И не на каждом углу кардинальских дворцов стояли лотки. Потому коты кардинала, как бы это выразиться, были чуточку духовиты. Собственно, ходили слухи, что яблочную помаду кардинал попросил изобрести, чтобы постоянно своих любимцев не обонять. Да. И дворцы так часто строил, потому что проветривать часто приходилось.
А ещё, будто бы, мантия кардинала была постоянно в кошачьей шерсти. Потому что если в доме есть котик, то всё в доме – немного котик. А тут их четырнадцать, и слуги натурально уже не успевают.
В общем, если вообразить себе бытие Ришелье по таким-то версиям… когда это шерстяное и воняющее кошками чудо появлялось в Лувре – неудивительно, что все расступались. Ещё у всех перехватывало дыхание. А Людовик старался во всём с министром соглашаться, потому что пусть он уже уйдет, пожалуйста, после прошлого совета четыре часа проветривали и брызгали духами, о-о-о-о-о, моя мигрень! Опять же, тогда неудивительно, что король всегда был в чёрном и грустный. Это он предвкушал, что к нему придёт шерстистый, крепко пахнущий застарелой котятиной Ришелье.
Королева, по тем же слухам, вообще после бесед с герцогом появлялась с красными глазами. То ли потому, что у неё была аллергия на котиков, то ли потому, что без слёз смотреть на это и нюхать это было нельзя.
Но вообще-то, кардиналу удалось внести важный в клад в традиции котолюбия. На котят от кардинальских котов выстраивалась очередь. Чтобы задобрить кардинала, ему приносили всякую кошачью экзотику (кто-то взятки борзыми щенками берёт, а Ришелье – котами, причём тоже вполне борзыми, судя по их повадкам).
Во всяких гнусных и неправдивых источниках встречаются сведения, что, будто бы, на смертном одре Ришелье пожелал, чтобы о его котиках заботились. А о них не стали заботиться, их взяли и сожгли, сначала хотели вместе с дворцом, а потом решили всё-таки, что дворец ещё пригодится, если его проветрить и переназвать, конечно.
Но мы в это не верим. Потому что, во-первых, преемник Ришелье и его преданный последователь кардинал Мазарини был известен, как… ну да, пламенный любитель котов. Не настолько пламенный, чтобы кидать кошек своего наставника в огонь, правда.
Если же коты Ришелье всё ещё кажутся вам котами Шредингера – вспомним, кто был одним из основных наследников кардинала.
При всём желании, любимую дядюшкину племянницу, госпожу де Комбале, герцогиню д`Эгильон, нельзя представить бросающей котиков дяди в огонь. Типаж у неё был не тот.
А про типаж мы сейчас расскажем.
12. Про шампиньоны и медальоны
А вы помните вот эту милую, почти домашнюю сценку в советском мюзикле, где Рошфор наяривает на клавесине и распевает на пару с миледи куплеты про то, как кардинал был влюблён в госпожу д`Эгильон? Там ещё всякое про поиски шампиньонов, поедание бульонов и скорпионов и медальонах. А кардинал ещё слушает это всё с таким меланхолическим видом, который как бы говорит: «Нет, в самом деле, как дети прям…»
А песенка-то не простая, а говорящая о том, что создатели мюзикла активно курили матчасть и были теми ещё затейниками.
Потому что речь в песенке про герцогиню д`Эгильон (или д`Эгийон), она же госпожа де Комбале, она же Комбалетта, она же Мари Мадлен, она же любимая племянница кардинала. Судя по песне – внезапно любимая даже как-то немного в античном смысле. Если судить не по песне – выходит сложнее и интереснее.
Начать с того, что господин кардинал успешно соединял в себе две личности. Одна – это такой нежный, слегка депрессивный цветочек, поливать три раза в день слезами комнатной температуры. Цветочек любит котиков, яблочки и меланхолию, в дождь сочиняет грустные и поучительные стихи. Под этим всем отсыпается вторая личность, она же боевой жеребец. От которого с воплем: «Нафиг!» разбегаются бабы, не желающие такое останавливать на скаку. Вторая личность любит ВЛАСТЬ и ФРАНЦИЮ, чередуя то и это в произвольной форме.