- Ну, тогда хоть окна откройте, - прошу уже не так уверено, отчего мой дар фыркает, зло насмехаясь.
- Госпожа, а что с ограничением силы на чужой территории? – вдруг спрашивает Чиари, сбивая меня с мысли. – Что если ваш муж в плену? Если он уже в Япираннии? Магия туда пробьется?
- Магия может там и в ограничении, - задумчиво жую губу, - но я ведь не буду колдовать. Я просто спущу стихию. Разве для солнца или для ветра есть какие-то территориальные ограничения? – говорю, а сама не чувствую уверенности в своих словах. Это лишь гипотеза. Но вариантов у меня нет.
- Звучит не очень уверенно, - поджимает губы телохранитель, но все же кивает девочкам, - открывайте окна, вариантов все равно нет.
Девочки подорвались со своих мест, спеша распахнуть створки, впуская в комнату свежий осенний воздух с запахом холодного дождя и листвы.
«Ну, что, давай договариваться? – мысленно обращаюсь к своему дару, а сама поудобнее усаживаюсь в глубокое кресло, готовясь к длительным переговорам. – Лис сказал, что ты хочешь свободы, которую я тебе не даю…»
«Хочу свободы абсолютной, - шелестит в ответ, пронизывая меня внутри стужей северных ветров»
«Надолго ли? – стараюсь не съежится от боли в груди, словно само сердце у меня застывает, продуваясь насквозь, - сколько носителей ты сменил уже? Сколько погубил?»
«Много, слабое ты создание, слишком много! А вы все не переводитесь!»
«А знаешь почему? Ты разумен только благодаря нам, - усмехаюсь, чувствуя недовольство, и получаю хлесткий удар по астральной проекции. Лицо обжигает холодом. Душу сковывает страхом, который я не могу себе позволить. – Ты никогда не будешь абсолютно свободен! На смену мне придет другой маг!»
«И его постигнет твоя же участь! – ярится ветер, бьется о стены своей магической темницы. До меня может дотянуться только потому, что я сама к нему пришла»
«Да – соглашаюсь я. – И его и следующего, и всех остальных тоже. Бесчисленное множество перерождений. Потому что таковым ты задуман вселенной и пока не примешь своего предназначения, не познаешь настоящей свободы!»
«Чего ты хочешь? – после недолгой паузы задает свой вопрос ветер, подходя вплотную. Движения эфемерного мужского тела порывисты. Он пугает меня своим стремительным приближением. На пустом лице, мутном, от ярившегося в призрачной оболочке ветра нереальными бельмами выделяются неживые глаза. – Я хочу жертв, ведьма. Моя суть – разрушения. Сними печать и мир познает истинную катастрофу!»
«И что? Надолго ли разгуляешься? – кривлюсь, чувствуя холод, каким несет от этого силуэта. – Успеешь покрушить пару городов? А может и не успеешь. Возможно, сразу уйдешь на перерождение в ином маге, и все сначала…»
«Чего ты хочешь? – повторяет ветер с совсем другим уже подтекстом»
А я улыбаюсь ему, тянусь эфемерной рукой к пустому лицу, пытаясь понять, осязаем ли он вообще. Пальцы не встречают сопротивления, но ледяное уплотнение воздуха ощущается. Спускаю свою руку ему на грудь и вдавливаю ее внутрь, где по моим представлениям должно биться человеческое сердце. Конечно, внутри ветреного силуэта такого устройства явно не нащупывается, но все же явление, с которым я сейчас стою лицом к лицу идет рябью, словно собирается распасться или развеется. Ему неприятно. Сжимаю свой маленький кулачок внутри и цежу с каким-то маниакальным злорадством:
«Подчинения. Полного. И я сниму печать»
Силуэт все же не выдерживает моего присутствия в его призрачной груди и разлетается во все стороны, срывается ветром, бьет меня наотмашь ледяными порывами. Ярится и злится, продолжая биться о стены темницы. А потом вдруг затихает и шелестит:
«Мне нужны жертвы!»
«Я предоставлю тебе возможность, но строго по моей указке! Или будешь кочевать вечность из одного носителя в другого!»
Снова наступает момент ярости, когда повторяется его агония, когда он пробует на прочность стены, рвется, пытаясь меня напугать, сломить, но я стою на своем и жду ответа.
«Хорошо, - вдруг перед самым моим лицом вспыхивают злые глаза. – Давай рискнем!»
Я распахиваю глаза, чувствуя, как ветер рвется из меня и сносит все, что ему попадается на пути, переворачивает мебель в комнате, срывает картины со стен, рвет занавес, хлопает створками окон и дверей, шумит ураганом. Визжат Леоль с Танией. Их юбки куполами взметаются, оголяя ноги, а волосы взлетают широкими веерами. Чиари загребает обеих в свои объятия и прячет собой, прижав к стене.
Я поднимаюсь с кресла, вокруг которого взбунтовалась стихия и простираю руку, призывая ветер к порядку. Затихает ураган, громко опадает мебель, кружащая по комнате, обвисают лохмотьями шторы. Тишина бьет по ушам. И только тихий покорный шелест ветра, ластится к моим волосам и шепчет, что хочет убивать.